Больная тема

Любое государство в процессе своей истории имело лексические связи с разными инородными соседями. В результате общения слова перекочевывали из уст в уста разных народов. Так в каждом языке мира появлялись заимствования. Эти слова-варяги называются иноязычными или кальками – смотря, каким образом они получились. И только в украинском языке на разных временных отрезках находятся «украинофилы», желающие некоторые иностранные слова принять за «истинно украинские».

Вот как это начиналось. 

Лиха беда – начало

Когда в 1905 году был отменен запрет на издание украиноязычной прессы, начался «языковой поход» с западной на север и юго-восток Украины. «Национально сознательные» галичане по всей территории Украины открывали газеты, журналы, книгоиздательства. Во главе этой «культурной интервенции» стоял Михаил Грушевский. Однако «рідна мова» с польскими, немецкими и выдуманными словами из Галичины в других частях Украины не воспринималась. Писатель Иван Нечуй-Левицкий в работе «Кривое зеркало украинского языка» выразил протест против искусственной полонизации украинской речи, замены народных слов иноязычными, также привел конкретные примеры Так, вместо народного слова «держать», указывал Нечуй-Левицкий, вводят «тримати», вместо народного «ждать» – «чекати», вместо «обида» – «образа», «краса» – «врода» и т.д. Известное еще из языка киевских средневековых ученых слово «учебник» Грушевский и К° заменили на «підручник», «ученик» – на «учень», вместо «на углу» пишут «на розі» («и вышло так, что какие-то дома и улицы были с рогами, чего нигде на Украине я еще не видел»). Писатель заподозрил, что весь предложенный Грушевским «новояз» направлен на отдаление украинского языка от русского. Крайне возмущала его и «реформа» правописания с введением апострофа и буквы «ї»: «Крестьяне только глаза таращат и все меня спрашивают, зачем телепаются над словами эти хвостики», – недоумевал автор «Кайдашевой семьи».

Классик украинской литературы настаивал на том, что украинский литературный язык нельзя основывать на «переходном к польскому» галицком говоре, к которому добавляют еще «тьму чисто польских слов: передплата, помешкання, остаточно, рух, рахунок, співчуття, зненацька, крок, лишився, мешкає, мусить, оточення, отримати, переконання, перешкоджати, поступ, потвора, прагнути, розмаїтий, розпач, скарга, уникати, цілком, шалений» и много-много других.

Конечно, ему отомстили. Правительство Грушевского отняло у писателя пенсию, назначенную российским самодержавием, и отправило в одну из киевских богаделен, где он в 1918 году умер в полной нищете. А созданный в Галиции язык был включен в школьную программу во время советской украинизации 1920-х годов и так в ней и остался. Через несколько поколений он стал привычным. Однако привычное все равно не стало родным. Не секрет, что даже те, кто называет украинский язык «рідною мовою», признают, что легче говорить на русском. Объясняют этот «парадокс» чем угодно – «русификацией», «манкуртизацией» (утрата нравственных и духовных ориентиров) и т.п. А всего лишь следует почитать забытые труды Нечуя-Левицкого и многое станет понятным...

Незадачливая реформа

Литературовед и «мовознавець» Николай Жулинский дважды побывав на посту вице-премьера по гуманитарным вопросам (в 1992–1994 и 1999–2001 годах) прославился как затейник «мовної реформи»: вместо «Афон» полагалось произносить «Атон», вместо «гастроном» – «айстраном», а «Европа» стала бы «Эуропой».

В 2001 году в качестве подарка украинским гражданам утвердил 19 новых правил правописания, которые могли до неузнаваемости обогатить «українську рiдну мову». Новые правила «незалежного правопису», в частности, предписывали склонять заимствованные слова с окончаниями на «-о» следующим образом: «пальто» – «без пальта», «кино» – «без кина», «домино» – «без домина»… Иностранный дифтонг «аu» предлагалось трансформировать в «ав»: «авдитор», «авдитория», «авкцион» и т.п. То же планировалось сделать с иностранным дифтонгом «ia» – употреблять его в словах иностранного происхождения предписывалось через «я» («генияльний», «материял», «милициянт»). А слова типа «эфир», «кафедра», «марафон» писать как латинские кальки: «этер», «катедра», «маратон». Любопытно, что Жулинский предлагал изменить не только алфавит и грамматику, но и лексику. Например, вместо «русизма» «вчителька» использовать «исконное слово» «драчилка» (страшно подумать, как в переводе на «правильный украинский» могло зазвучать слово «учительская»), «парасольку» – на «розчипірку», «лифт» – на «міжповерховий дротохід».

Изменения касались в основном слов, пришедших из европейских языков, но заимствованных одновременно и русским, и украинским языками. И суть их была направлена на то, чтобы произношение и написание в русском и украинском языках отличалось еще разительнее (оправдались подозрения Нечуя-Левицкого).

По намерениям пана Жулинского, новые правила должны были «обкатываться» в школах, СМИ, книгоиздании и делопроизводстве. Но, к счастью, обкатываются только на современном украинском телевидении, в быту народ по-прежнему их не воспринимает.

После сказанного

По разным данным, в украинском языке заимствовано только польских слов – не менее10000. И это не считая немецких, тюркских и других производных. Возьмем «чисто украинские» «дах», «ганок», «шпальта» – эти слова немецкие; «гарбуз», «кавун», «баштан», «бусол» – тюркские. Так что уберите все польские, немецкие, тюркские заимствования и попробуйте составить чисто украинское предложение…

«І нарешті» (что тоже не по-украински, а из польского языка), дорогие украинцы, читайте древние славянские документы «Остромирово евангелие», «Реймское евангелие», «Лаврентьевский список повести временных лет» – нет там никаких «нарешті».