Кадровая политика: ошибки ценою в жизнь

И все это можно было пережить, признав себя в очередной раз одураченными политическим романтизмом, как в 2004 году, если бы не разгоревшаяся война, которая, нравится это кому-то или нет, а все же является прямым следствием февральских событий. Теперь, когда от кадровых ошибок власти зависит не просто наполнение бюджета, статус отдельных предприятий, курс национальной валюты или тарифы на тепло, а самое ценное, что может быть – человеческие жизни, общество имеет право и должно задавать вопросы.

А вопросов за четыре месяца проведения АТО накопилось более чем достаточно. Только по данным ООН с середины апреля на востоке погибло 2 тыс. 593 человека, и мы с вами прекрасно понимаем, что это заниженные данные. Более 1 млн наших граждан вынуждены были стать беженцами, лишившимися крова и средств к существованию. Об уничтоженной инфраструктуре и крахе промышленного производства я даже говорить не буду.

Кто возьмет на себя ответственность за несвоевременное снабжение армии, за затягивание помощи солдатам, приведшее к так называемому «котлу» под Иловайском? Кто ответит за факты коррупции в военных ведомствах, которая так никуда и не ушла? Ведь недаром говорят, что ответственность всегда имеет конкретное имя и конкретную фамилию.

Если президент взял на себя ответственность за проведение АТО, то он персонально отвечает за качество подбираемых им кадров. И какая еще должность в условиях войны требует большой скрупулезности при отборе кандидатов, чем должность министра обороны. После победы на президентских выборах Петр Порошенко внес в Верховную Раду на эту должность кандидатуру Валерия Гелетея. Современные украинские бояре откликнулись на инициативу гаранта (в случае чего – ему и отвечать), толком не обсуждая других вариантов и не изучая управленческий опыт президентского протеже. А стоило, так как отдельные страницы биографии Гелетея должны были бы сразу насторожить настоящих патриотов, ратующих за военный результат.

Начнем с того, что Гелетей ни разу не военный, а многолетний сотрудник МВД, что в условиях военного времени вряд ли может свидетельствовать о профпригодности такой кандидатуры. Да и вообще, то, что в Украине милиция и военные находятся в негласной вражде между собой известно каждому, кто хоть изредка общается с представителями хотя бы одной из этих силовых структур. И здесь в условиях войны человека, сделавшего карьеру в МВД, назначают на должность министра обороны. Это же нонсенс! При этом, что интересно, пиком карьеры Валерия Гелетея было вовсе не многолетнее руководство какими-то силовым органом, что хотя бы частично оправдывало столь высокое доверие к его персоне, а пост главы Управления государственной охраны Украины. Сами понимаете, к какому ерничанью в военных кругах привело это обстоятельство. Проигнорировали все эти факты, и результат налицо – за последние два месяца имя Гелетея стало олицетворением профнепригодного отношения руководства к решению военного конфликта на востоке, что в контрасте с доблестью простых украинских солдат еще больше раздражало общественное мнение.

Гелетей – это лишь вершина айсберга, но имея такого рода вершину, сложно ожидать чего-то другого, опускаясь на уровень ниже. Например, на уровень заместителей того же министра обороны. Наиболее одиозный из них – Александр Данилюк, лидер движения «Спільна справа», прославившейся во время революции своими радикальными действиями, конкурируя с не менее известным «Правым сектором». До того, как Данилюк стал замминистром обороны, он, как истинный патриот, скрывался в Лондоне, пережидая уголовное преследование по обвинению в организации массовых беспорядков и захвата админзданий. Было это в самый разгар революции. Пересидев в Лондоне самые опасные для себя дни, Данилюк вернулся в Киев, что называется «на белом коне», конвертировав свои былые заслуги перед Майданом в пост замминистра обороны. Что толкового по части организации военного дела он может посоветовать своим руководителям? Перенять опыт сжигания резиновых покрышек на Майдане? Захват админзданий?

Про Андрея Парубия, бывшего главу СНБО и коменданта сразу двух Майданов, говорилось уже неоднократно. Но именно Парубий, который за десять лет участия в публичной политике не может похвастаться ни одним эпизодом успешного управленческого опыта вне баррикад и без коктейлей Молотова, во многом является лучшей иллюстрацией кадровых «достижений» новой власти. Кроме голословных заявлений, Парубий не запомнился в качестве главы СНБО, абсолютно ничем. Классический пример баррикадного заводилы, который мало на что способен, кроме демагогии.

Увы, АТО сопровождается просто неимоверным потоком именно этой самой демагогии и популизма в СМИ. Это приводит к тому, что вместо военного результата мы имеем дело с громкими анонсами военных побед, откровенным замалчиванием проблем и сознательным созданием атмосферы ненависти в информационном пространстве, организации межнациональной вражды. Ответственным за все это в новой власти в полной мере можно считать советника министра внутренних дел Антона Геращенко, изрыгающего тысячи фарионов ненависти со всех телеканалов и непонятно по какому праву уполномоченного комментировать самый широкий круг вопросов: от проведения военных действий до международных вопросов. При этом суть комментариев сводится к военным провокациям, например, введение неприкрытой цензуры в интернете. Вряд ли это каким-то образом положительно влияет на военный результат и эффективность управления внутренними делами страны, чем вроде бы должен заниматься Геращенко. А непрофессиональное и бестактное поведение и провокационные призывы из теплого киевского кресла в столь сложное для страны время – это не что иное, как государственное вредительство. Еще вчера никому неизвестного Геращенко считают человеком Авакова, который при этом еще и близок к Борису Филатову – ближайшему соратнику Игоря Коломойского. Учитывая это, его чрезмерная активность в СМИ выглядит не такой уж и случайной.

Кадры решают все – заезженный штамп, который, тем не менее, никогда не теряет своей актуальности. В случае с Украиной цена кадровых ошибок уже измеряется тысячами человеческих жизней. И в этой стране еще язык у кого-то поворачивается произносить слово «люстрация»?