Реєстрація    Увійти
Авторизація
» » » » САМИ ГОНИМ, САМИ ПЬЕМ

САМИ ГОНИМ, САМИ ПЬЕМ

Категорія: Позиція » Статті » Суспільство
САМИ ГОНИМ, САМИ ПЬЕМ Когда впервые человек попробовал алкоголь? Как он на него подействовал?
 
Какие ощущения вызвал? Дорога в прошлое лежит через воображение. Представим реальность, в которой жил древний человек. Был он доволен ею? Иногда да, иногда нет. Хотелось поменять ее? Вообще знал, догадывался, что где-то существует другая реальность? Несомненно. Скажем, наблюдая необычные явления природы (миражи, например) или во сне. Миражи исчезали, сны обрывались, но хотелось продолжения. Причем такого, чтоб не по велению каких-то неведомых сил, а исключительно по своему хотению. Коротка жизнь древнего человека. И радости в ней немного. А хотелось. И покоя, и радости, и блаженного состояния, и забвения. И вот однажды, закусив какой-нибудь травкой, прожевав испекшуюся на солнце ягодку или понюхав незнакомый грибок, человек вдруг (произошло это, конечно, не вдруг, но все-таки произошло) почувствовал, что мир вокруг стал несколько другим, что вокруг все по-прежнему реально им доступно, но совершенно другое. Именно то, что хотелось, о чем мечталось. Дальше уже дело техники. И травка, и ягодки, и различные плоды, и грибки всегда были под рукой. При соответствующей обработке они превращались в доступные (в любое время!) продукты, способные менять окружающий мир, творить чудеса перевоплощения…


Вспоминаю монгольскую степь, сибирскую тайгу, заполярную тундру, индийские джунгли, памирское высокогорье. Везде, в самых диких закутках планеты, где обнаруживалось присутствие человека, не обходилось без угощения различной крепости, запаха, цвета и вкуса «веселящими» напитками.

 

Однажды в одной таежной деревушке бородатый кержак (русский старообрядец, – ред.) одарил чекушкой крепчайшего самогона, настоянного на кедровых орешках. «А это зелье от всяких напастей дорожных. Нашенское, не сумлевайся, на все сто нашенское. В самый раз тебе будет», – напутствовал меня кержак. В «самый раз» (а как же иначе!) мне была и рюмка тутовой водки, которую преподнес хозяин придорожного ресторанчика под Ереваном, и бутылка чачи, которую мне вручили в одной горной грузинской деревушке, и ковшик черемуховой бражки, которой угостили енисейские староверы.

 

Издавна, заботясь о хлебе насущном, не забывали люди погреть-повеселить душу алкогольными напитками различной крепости. Добывали их всевозможными способами, проявляя при этом незаурядную сметку и находчивость. Первичного продукта, из которого можно было путем несложных почти в любых, даже самых экстремальных условиях операций, извлечь алкоголь хватало на всех широтах. Джеймс Кук описывал приготовление туземцами опьяняющего напитка из корня растения ава-ава, растущего на островах Океании. Корень пережевывали, потом сплевывали в миску, разбавляли водой и процеживали. Полистаем дневники лейтенанта российского флота Головина, который в начале прошлого века на паруснике обогнул мыс Доброй Надежды. Вот что он писал о нравах тамошних жителей: «Здесь гонят также виноградную водку, но это сущий яд. На делание оной употребляют всякий виноград, хороший и гнилой, а также кисти. Не очищают, но кладут их целые со всем и со стеблями. Кубов и другой для сего употребляемой посуды никогда не чистят внутри, отчего ржавчина и ярь тут же перегоняются. Цветом она почти совсем белая и имеет отвратительный запах. Все голландцы здешние, с которыми мне случилось о ней говорить, уверяли меня, что она не только причиняет смерть неумеренно ее пьющим, но и на тех, которые пьют ее часто, хотя и в небольшом количестве, наводят сумасшествие, и были примеры, что люди умерщвляли себя в сем роде бешенства. Кроме вышесказанного спирта здесь выгоняют еще другой горячий напиток из арбузов: он крепок, но не имеет противного вкуса».


Жителям стран, которые давно и прочно заняли свое место под знойным тропическим солнцем, часто и голову не нужно ломать над тем, где и как добыть опьяняющую жидкость. Щедрая южная природа наряду с другими благами подарила им и эти напитки. В тропиках растут сахаристые, похожие на дыню плоды мерулы. Когда они созревают, в них происходит брожение. «Мир джунглей тогда предается безумию», – писал один путешественник.

 

 

Я уже не говорю про виноградную лозу, которая стала своеобразным символом виноделов на всех континентах. На средиземноморском юге Европы, по которому я недавно проехал на велосипеде, перед многими ресторанчиками выставлены старинные бочки и винные прессы. Миниатюрным виноградником и давильным аппаратом было даже украшено дорожное кольцо-рондо перед въездом во французский Касис возле Тулона.

 

Изменились времена, но вряд ли другими стали нравы. По-прежнему популярны в разных странах домашние спиртные напитки. Самогон из абрикос (так называемая «абрикосовка») считается в Украине одним из лучших напитков, добытых путем перегонки браги. Для производства домашней горелки (понятное дело от слова «гореть» – это одновременно и способ производства, и качество напитка) также используют пшеницу, картошку, свеклу. Украинские хлеборобы, например, уверены, что настоящую водку-оковитую (такую крепкую, что аж «око вынимает») можно получить лишь из хлеба: «Мы не жуем, лишь из хлеба пьем». Во многих местностях распространен самогон из сахарной свеклы, или бурячанка. Еще совсем недавно самодельная водка (как только ее ни называли – и самограем, и дымовухой, и лепетухой, и мокрухой, и чикилдихой) в украинских селах была, пожалуй, главным «веселящим» напитком с высоким градусом крепости. Недаром огромная бутыль с мутноватой жидкостью, заткнутая кукурузным початком, стала своеобразным символом украинского щедрого и богатого застолья.

 

А как у других народов? Какими напитками радуют (или, наоборот, огорчают) ближних их мастера самогоноварения? В Китае распространена крепкая (свыше 60 градусов) водка «шаоцзю». Ее добывают из гаоляна, чумизы или кукурузы с помощью дрожжевой закваски из ячменя, крахмалистых бобов. Водку эту часто пьют подогретой. Из перебродившего сока агавы ацтеки изготавливали сильно опьяняющий напиток октли или пульке. На Гаити пьют сахарную водку – клерен, а в Саудовской Аравии сивуху гонят из фиников. Кокосовая пальма снабжает жителей южных широт всем. Это и крепкая древесина, и надежная кровля, и посуда, и питье, и еда. Во время путешествия по Шри-Ланке ланкийцы, ловко обрубывая тяжелым ножом верхушку плода, часто угощали меня кокосовым соком, который по вкусу чем-то напоминает наш березовый. Пить следует только сок оранжевых кокосов (они называются королевскими, по-местному – тямбили). Зеленые кокосы не всегда полезны, хотя и их сок, особенно если в нем плавают куски уже завязавшейся мякоти, очень вкусен. Доводилось пробовать и пальмовое вино из сброженного нектара, которое добывают из еще не распустившихся кокосовых цветков. В одной укромной, однако довольно оживленной лавке неподалеку от Коломбо этот похожий и по цвету, и по вкусу, и по крепости на нашу брагу веселящий напиток продавали на разлив, черпая прямо из бочки. Вместо тары, кстати, использовали половинки кокосов. Я на память прихватил несколько таких кокосовых емкостей.

 

Монголия запомнилась мне бескрайними степями, а еще молочными угощениями. Среди них и молочная водка. Сначала молоко, конечно, заквашивают и выстаивают. Потом из этой «браги» – беловатого кефирообразного месива – и извлекают алкоголь, который монголы называют просто напитком. Однажды довелось воочию увидеть процесс производства молочной водки. На печке стоял котел, в нем – высокий бак, наполненный забродившим кефиром. В бак сверху была вставлена миска с холодной водой. По мере того, как кефир разогревается на огне, из него испаряется спирт. Устремившись вверх, он тут же конденсируется на дне миски и капля за каплей попадает в кастрюлю, что плавает в кефире. Возле печки сидела жена хозяина в белой кепке и железными щипцами подкладывала в огонь сухой навоз. Периодически монголка подымалась, меняла воду в миске и опорожняла кастрюлю, сливая накапавшую водку в бутыль. Потом снова садилась и наблюдала за процессом. Капля за каплей уходило время, а вместе с ним в небытие исчезали и сами капли, однако тут же по капле творилось новое вещество, приходило новое время, рождалось новое бытие. Извечный круговорот.


В разных местностях мне доводилось быть свидетелем производства домашней водки. Вся палитра чувств, присущих человеку, отражалась в этот момент на лицах участников процесса. Тут и любопытство, и удивление, и тревога, и смирение, и азарт. Главное же – предчувствие вкушения (предвкушение!) чуда, ожидание подарка судьбы, надежда на исполнение мечты. Этим и жив человек!

 

 

 

 

 

 

Владимир СУПРУНЕНКО