Взгляд назад. «16 января», длиной в два года

Голосование за них и поспешное подписание президентом Виктором Януковичем стали одним из важнейших моментов Евромайдана, по общему признанию – переломным моментом в событиях той зимы. Нараставшее до той поры напряжение выплеснулось в насилие и жестокость обеих сторон – через месяц после подписания этих законов счет погибших на Майдане пошел на десятки.

Все эти нормативно-правовые акты объективно урезали права и свободы граждан. Хотя, как справедливо отмечали авторы и сторонники «диктаторских» законов, многие подобные нормы давно существовали в странах Запада. Значительная их часть была принята в 2000-х годах на волне повсеместной борьбы с терроризмом и экстремизмом.

Однако важным нюансом является не только суть закона, но и обстоятельства, в которых он принимается. Будь «драконовские» нормативно-правовые акты приняты в более спокойное время, наверняка власти удалось бы убедить в их целесообразности большинство общества и локализовать протесты меньшинства. Именно так, к слову, было и с так называемым законом о региональных языках. Потенциально он мог стать бомбой для националистических активистов, но принятый в период полного затишья проект был встречен лишь немногочисленными протестами.

Законы 16 января принимались в пику сотням тысяч митингующих в центре столицы, многие из которых, объединенные в сотни самообороны, за полтора месяца противостояния уже подготовились не только к жесткой обороне, но и к решительному наступлению. Авторы законодательных новелл полагали, что само их введение отпугнет от Евромайдана потенциальных участников, а если нет – даст основания и возможности для прекращения протестов силовым методом. Но даже в рядах самой власти и ее сторонников были те, кто понимал: закручивание гаек приведет только к эскалации конфликта. Наиболее опытные и мудрые постарались под любыми предлогами избежать личного участия в происходящих в ВР событиях. Главный редактор издания «Левый берег» Соня Кошкина в своей книге «Майдан. Нерассказанная история» указывает: на тот момент спикер парламента Владимир Рыбак попросил (!) оппозицию заблокировать его в рабочем кабинете. В этой же книге журналист пишет и о том, что после голосования близкий к Партии регионов олигарх Ринат Ахметов пытался уговорить Виктора Януковича законопроекты не подписывать. Но в ответ услышал в трубке лишь молчание.

Ряд законов 16 января касался непосредственно уличных протестующих. Так, например, ужесточалось наказание за проведение массовых акций не по установленному порядку (которого нет). Участникам этих акции запрещалось носить каски, маски, балаклавы – все, что затрудняет идентификацию человека. И, вполне естественно, более серьезными становились наказания за незаконное использование на митингах и маршах сцен, звукоусилительной аппаратуры, палаток, открытого огня (тогда еще не было горящих покрышек на Грушевского, но майдановцы использовали в качестве печек металлические бочки).

Снова признаем: авторы законов правы – на Западе за аналогичные нарушения наказывают – и достаточно строго. Но вряд ли где-то на Западе эти законы принимали непосредственно в ходе неугодных власти протестов, «под» конкретный протест.

Один из новых законов вводил понятие «иностранных агентов» для общественных организаций, получающих финансирование из-за рубежа. Это была наиболее очевидная калька с российского законодательства: такая организация должна была добровольно регистрироваться как иностранный агент и так же добровольно указывать этот термин рядом со своим названием в документах, публикациях, публичных выступлениях. Стоит ли говорить, насколько само это словосочетание, эмоционально окрашенное, бьет по репутации общественного объединения? Вместе с тем, и в России, и в Украине «зарубежное финансирование», а точнее – иностранные гранты получают десятки совершенно безобидных благотворительных и культурных организаций. Но среди получающих гранты общественно-политических союзов действительно подавляющее большинство было настроено оппозиционно к власти.

В других странах также существуют законы против иностранного влияния на общественно-политическую жизнь. Однако они не сводятся только лишь к «презумпции виновности»: в США, например, привлечение к наказанию за общественно-политическую активность под иностранным влиянием требует настолько сложной и кропотливой работы обвинителей, что за последние полвека таких дел были лишь единицы.

Еще одной из наиболее критикуемых норм, принятых 16 января 2014 года, стало заочное правосудие – возможность осуждения при отсутствии обвиняемого. Этот закон, по мнению тогдашних оппозиционеров, мог быть применен как против Юлии Тимошенко, саботировавшей судебные заседания, так и против любого из протестующих, которого правоохранители могли идентифицировать, но не могли задержать.

Также в тот день была криминализирована «клевета», был запрещен сбор любой информации о милиционерах и судьях (даже коррупционерах), вводились сим-карты по паспортам, запрещалась работа СМИ без регистрации (норма, направленная на интернет-СМИ и блоги).

«Драконовские» законы, если отбросить политическую и идеологическую подоплеку, обменивали часть прав и свобод граждан на большую общественную безопасность. На практике власти обеспечить общественную безопасность совершенно не удалось. Но такой «обмен» сейчас происходит почти по всему миру, вне зависимости от «демократичности» и «цивилизованности» стран – воздерживаются разве что отдельные государства с особенно трепетным отношениям к свободам (скандинавские государства, например). Отмена «диктаторских» законов вернула Украину к исходной точке в этом процессе, но сделала законодательство страны одним из наиболее либеральных даже по сравнению с Европой.

Однако прошедшие два с половиной года стали очень растянутым во времени «16 января». Уже при новой власти парламент поспешил принять закон о заочном судопроизводстве. Обоснование: привлечение к ответственности чиновников прошлой власти. Но закон-то написан для всех сразу, а не для «семьи» Януковича. Позже СНБО получила возможность пресекать работу СМИ, угрожающих национальной безопасности. «Это против «пятой колонны» России», – убеждают авторы инициативы. Но критериев по отделению плевел (провокаторов, тех самых «иностранных агентов») от зерен (оппозиционных к власти СМИ) попросту нет.

Инициатива президента Петра Порошенко по запрету балаклав на массовых акциях, возможно, была бы наименее раскритикована из всех возрожденных «диктаторских» инициатив. Но насколько она символична! Человек, который не скоро стал бы президентом, если бы не люди в балаклавах, готов их запретить.

Новые «патриотичные», «проукраинские» законопроекты, которые предлагают наказывать не за дела, а за слова (критику, «отрицание агрессии»), уже тяжело пересчитать. Да, пока их не принимают – ввиду полного общественного неприятия. Но ведь и законы 16 января некоторое время лежали под сукном как слишком радикальные. До самого критического момента.

Дмитрий ЕГОРОВ

Источник Позиция