Путевые заметки. Банановый рай

...Дорожную монотонность скрашивают зернышки какао. Я разжевываю их и с приятным удивлением впускаю в себя горько-сладкий шоколадный вкус жизни. Преодолевая ее перевалы и оглядываясь назад (а ведь оглядываемся!), мы о многом сожалеем. Не ту дорогу выбрал, вовремя не повернул, не там остановился, не с тем (той) встретился.

Накануне я провел ночь в эквадорской семье, которая занимается выращиванием какао. Утром встал рано, еще все спали. Посреди двора на обширной асфальтовой площадке, с двух сторон которой высились баскетбольные щиты, темнели кучки какао. Покидая усадьбу, я прихватил горсть зерен. И вот, распробовав их вкус, я испытал что-то вроде сожаления, что не взял больше. По два-три зернышка в день – хватило бы до конца маршрута. Понимаю, что глупо, даже признаться стыдно, но сожалею об этом до сих пор. Особенно после того, как я узнал, что европейцы, в частности, предпочитают покупать шоколадное сырье именно в Эквадоре. Тут какао-бобы особого сорта – по мере созревания они впитывают ароматы лимонов, апельсинов, миндаля, которые растут поблизости. Что ж, у каждого продукта, у каждого плода свой вкус. Как и привкус, и даже послевкусие.

Не только какао-бобами запомнился Эквадор. Мы все – люди, но в то же время и – человеки. Разные и непохожие друг на друга. Я не знаю насколько это мудрость ее. Дорога не только для автомобилей, но и для велосипедистов, и для пешеходов. Дорога – это путь. А он у каждого свой и разный. В Эквадор я попал по воздуху. Не надеясь, что без визы меня не пропустят через Коста-Рику и Панаму, решил сократить расстояние и время, ну и нервы!

Эквадор – здесь понятно даже без перевода с испанского – это экватор. Тоненькая незримая нить, туго опоясавшая планету посередке. Некая разделительная черта. По крайней мере, так нам представляется, привыкшим разделять и властвовать. В природе все несколько по-другому. Она тоже разделяет, и тоже властвует. Но в умеренных целесообразных дозах, которые не нарушают гармонию земного бытия. Ни в одной другой стране Южной Америки нет такого широкого диапазона различных растительных сообществ, как в Эквадоре. Нашлось здесь место и для банановых плантаций. Где родился, там и пригодился. Увы, далеко не всегда. Родина-мать нередко превращается в родину-мачеху. Бананы были завезены в Южную Америку из Африки. Культура быстро прижилась на новом месте. Как бы даже обрела вторую родину. Вместе, кстати, с африканскими неграми-рабами, со временем превратившимися в красивых, рослых и здоровых мулатов-«мачо». А бананы стали национальной гордостью некоторых латиноамериканских стран. Таких, например, как Эквадор. Подобное произошло с картофелем, который из Америки переместился в Европу, на полях которой получил постоянную прописку. В меню многих народов он даже занял главенствующее место. И почему-то «бульбашами» («бульба» – картошка) назвали не перуанцев, а белорусов.

Ради любопытства я останавливался и забирался вглубь банановых плантаций. Создавалось впечатление, что я попал в некое лесное царство, в котором «среди нехоженых тропинок следы невиданных зверей». Человеческим духом тут и не пахло. Довелось побывать и на маленьком заводике, где плоды мыли, обрабатывали и доводили до потребительской кондиции. Спорая и веселая это была работа. В каком-то даже танцевальном ритме. Понятно, с латиноамериканскими интонациями. К каждому банану прикреплялась махонькая этикетка, с надписью «Эквадор». Это для чужеземных потребительских корзин. Чтоб знали, откуда ноги растут у этого заморского фрукта, который сегодня споро и беззастенчиво шагает по параллелям и меридианам планеты.

Что ж, страна нашла себя, как крупнейший мировой экспортер бананов. И не только их. В предгорьях тут встречается такое похожее на пальму растение, как лапчатая карлюдовика. Из волокна ее листьев изготовляют знаменитые шляпы – «панамы». Название нашей детской «панамки» тоже родом из американского далека. Впереди планеты всей маленькая экваториальная страна и по экспорту бальсы. Это дерево славится легчайшей в мире древесиной. На одном из лесопильных складов, куда я заехал, заметив вьющийся над хибаркой дымок (а значит там можно было найти и кров, и еду), я играючи, словно кухонную скалку, подкидывал над головой огромное бревно. Если бы это была сосновая или осиновая колода, не говоря уже о дубе, я бы не смог даже приподнять ее. Индейцы использовали бальсу, как строительный материал для своих легких суденышек. Тур Хейердал свой знаменитый плот Кон-Тики соорудил тоже из этой уникальной породы.

…По воле ветра и волн бальсовый плот понесло к другим берегам. К ним отправились (уже по воле других сил и другой воли) большие железные суда, груженные бобами какао и бананами. При этом банановой маленькую экваториальную страну никто не называет. Просто, как у каждого стебелька, так и у человека, его рода-племени, страны свое место под солнцем. Правда, между земными полюсами на экваторе, в умеренных широтах, за Полярным кругом оно греет по-разному.

Владимир СУПРУНЕНКО, фото автора