Реєстрація    Увійти
Авторизація
» » » » Terra Америка. Ковбои и гаучо

Terra Америка. Ковбои и гаучо

Категорія: Позиція » Статті » Вікно у світ
Terra Америка. Ковбои и гаучо Произведения запорожского путешественника и писателя радуют нас своей самобытностью и познавательностью. Все впечатления, полученные от экспедиций, Владимир Супруненко делит с читателем. В его рассказах описания природы переплетаются с жизненными ситуациями, которые в разные периоды жизни переживал автор. ПОЗИЦИЯ продолжает публиковать очерки из цикла TERRA АМЕРИКА, который был анонсирован в минувшем году, когда наш автор еще колесил по американскому континенту. С удовольствием отправляемся в публицистический вояж по местам странствий известного путешественника и приглашаем присоединиться вас, уважаемые читатели.
 

…На одном из мексиканских ранчо мне пришлось пересесть из седла моего железного коня в седло коня настоящего, живого. Правда, находился я там не долго. Конь вдруг взбрыкнулся, и я тут же оказался на земле. Встал, отряхнулся, ощупал себя – вроде, в порядке. Но к коню больше не подходил. Не в свои сани, как и не в свое седло не садись. Тут же, правда, представилась возможность понаблюдать, как это делают другие.

 

Ловко, артистично, красиво. Поджарые крепко сбитые парни в сапогах и черных шляпах, демонстрируя самый различный аллюр, скакали внутри обширного загона и набрасывали лассо на норовистого бычка. Они не торопились поймать его. Может, просто тренировались, разминались, наслаждаясь азартом и удалью, может, хотели продемонстрировать свое ковбойское умение. Всадники метались по коралю, размахивая длинными лассо, ржали кони, повизгивал бычок, ревел скот в соседней загородке и с окрестных деревьев то и дело испуганно вспархивали птицы. Все это было похоже на маленькое представление. Зрителей, правда, было немного: хозяин ранчо – совсем дряхлый патрон в голубых джинсах, из обвислого кармана которых выглядывала ручка кольта, какой-то солидный сеньор в сомбреро и черных очках, несколько ребятишек и я. Наконец бычок был заарканен, стреножен и повален на землю. К нему подбежал работник и приставил к спине прут с раскаленным набалдашником на конце. Тут же над поверженным животным взвился дымок. Клеймо было поставлено. Работа была выполнена. Представление закончилось. Аплодисментов, правда, не последовало. Сеньор (он оказался покупателем бычка) стал отсчитывать хозяину ранчо купюры.

 

В пути мне не раз приходилось быть зрителем подобных ковбойских родео, где действующими лицами выступали кони и люди. Вроде, и привык к их ремесленной обыденности, бытовой непосредственности, одинаковых сюжетных ходов, однако не покидало чувство, что вот возле какого-нибудь мексиканского ранчо, гватемальской гасиенды или бразильской фазенды увижу продолжение ковбойского сериала, которым увлекался в детстве. Дорога часто пролегала через скалистые ущелья. На верхушках скал росли деревья, а их корни свисали с каменных бастионов почти до шоссейных обочин. Иногда мне эти лианы казались театральными занавесами – дерни за них и откроется сцена. Но почему-то делать этого не хотелось. Подустал от зрелищ, ведь вокруг спектаклей и так хватало. Хотелось антракта, чтоб переварить все и осмыслить. В чужеземье мы прежде всего ждем встречи с его символом, мифом, знаковой картинкой. Даже если поначалу она и не бросается в глаза, мы упорно ищем ее, ждем встречи с ней. И если она происходит, то удовлетворенно замечаем: знакомство со страной и ее народом произошло, путешествие состоялось.

 

Когда-то мою запорожскую степную родину называли Диким Полем. По его просторам носились табуны диких лошадей и скакали всадники – кочевники и казаки. Все это в далеком прошлом. В современной жизни ему места не нашлось, разве что на книжных страницах, киноэкранах, театральных подмостках. И вдруг за океаном, на другом континенте, это прошлое обрело некую земную плоть, предстало в виде реальных бытовых картинок, пусть даже с вполне допустимой для «нормально»-продуктивного бытия театрального налета. В Эквадоре приютивший меня придорожный торговец Мигель угостил приготовленной из сахарного тростника местной «народной» водкой «Caballito». По наклейке, на которой был изображен резвый жеребенок, я понял, что означает название. А еще Мигель назвал меня «кабальеро». Когда-то в Испании так именовали рыцарей, родовитых людей, которые несли службу в кавалерии. Сегодня во многих латиноамериканских странах – это просто вежливое обращение к мужчине, достоинством которого должно быть…да, в том числе и умение скакать на лошади (не обязательно, кстати, пить «Сabalitto»).

 

На коне или под конем? Для латиноамериканца это не вопрос. Конечно, на коне! К нему детей в сельской местности приучают с детства. Не все, конечно, вырастают ковбоями. Но подражают им многие, перенимая и манеры, и одежду. Даже в городах можно встретить безлошадных молодцев в джинсах, клетчатых рубахах на кнопках, сапогах, шляпах, кожаных жилетках. Многие на боку носят мачете в кожаных ножнах, украшенных нашивками и тиснением. Ковбойская культура перешагнула границы Дикого Запада и Мексики, где зародилась, проникнув в латиноамериканские страны. Там пустила ростки, окрепла, приобрела свои особенности и колорит. К нему мне и удалось прикоснуться. Как в седле, так и под ним.

 

Впрочем, в Южной Америке были свои ковбои. Это вольное, полукочевое население пампасов – гаучо (термин, вероятно, происходит из языка кечуа, где слово «хуачу» означает – «сирота», «бродячий»). Жаль мне не удалось добраться до Патагонии, где особенно проявилась удаль этих рыцарей. Они были искусными всадниками, проводя в седле почти все свое время. Гаучо без коня переставал быть гаучо. До наших времен сохранились некоторые традиционные забавы гаучо, связанные с мастерством верховой езды. Дикое Поле и Дикий Запад – географические точки на разных континентах. Легендарная «дикость» (как в переносном, так, наверное, и в прямом смысле) их культур незримо (а где и очень даже зримо!) вплетена в нашу сегодняшнюю жизнь. Ковбои, гаучо и казаки (в том числе и запорожские) – рыцари степей и пампасов. По их дорогам я продолжаю свой путь в седле своего железного коня...

 

Источник Позиция