«Свободные» нравы украинской власти

 Международная неправительственная организация Freedom House недавно выпустила очередной ежегодный доклад о состоянии гражданских свобод (включая и доступ к свободной прессе) в 2020 году в разных странах мира. Из трех представленных категорий (свободные, частично свободные и несвободные) Украина была названа частично свободной страной наряду с Пакистаном, Индией и рядом ближневосточных государств.

Впрочем, в последние лет десять наша страна стабильно находится в этой категории. Более ранних данных не нашлось. Хотя и без аналитиков можно говорить о том, что по-настоящему свободной, в том числе и в информационной сфере, наша страна считалась в 1990-х годах. Мы помним неисчислимое число партий, разных мелких печатных изданий. Как они умудрялись конкурировать с мастодонтами медиа-рынка, сегодня остается удивляться. Затем, в начале 2000-х, прессы немного поубавилось, рынок диктовал свои условия – приходилось или закрываться, или укрупняться. Но со свободой слова и информационного пространства было относительно все в порядке.

Особое отношение к «инакомыслящим» сформировалось уже после 2014 года. Для них ужесточалось законодательство, а оппозиционных журналистов стали объявлять в розыск, чтобы после поимки «отблагодарить» за «служение угнетателям свободы и демократии». В прошлом месяце мир изумился тому, как «без единого выстрела» в Украине схлопнулись сразу три телеканала. На их месте был создан новый вещатель, но и тот через час работы разделил судьбу предшественников.

В социуме на этот счет сразу сформировались прямо противоположные мнения. Одни считали, что так не делается, что это наступление на свободу слова и плевок в сторону демократических ценностей; другие откровенно скандировали – «ату их!» (в смысле телеканалы). В связи с «решительными действиями» власти прежнего президента стали считать едва ли не душкой, который за время правления так и не посягнул на святое – право каждого высказывать альтернативное мнение. Но если пролистать страницы недавней истории, то можно заметить, что именно Петр Порошенко косвенно причастен к нынешним зачисткам. При его правлении началась особо активная коммуникация с американской администрацией и принятие к выполнению их «вводных».

Предлагаем перенестись в декабрь 2015 года и вспомнить выступление в Верховной Раде на то время вице-президента США Джо Байдена. Он рассказал парламентариям о «непрекращающейся агрессии Кремля и раке коррупции» в экономике, где доминируют олигархи. Последних нынешний хозяин Белого дома назвал наибольшей угрозой независимости, демократии и процветанию Украины. Помнится, тогда был отправлен в отставку генпрокурор Виктор Шокин, нащупавший элементы коррупции в байденовской «Бурисме». А сам Байден призвал Киев ускорить судебную и антикоррупционную реформы.

Шли годы, реформы и не ускорялись, и не тормозились; непонятно даже, какие процессы подразумевались под определением «реформы». Припекло, когда «главный демократ» вступил в полные права как главное лицо Америки. Пришлось в спешном порядке выполнять его заветы. Для начала 1 февраля было заявлено, что пора избавиться от украинских олигархов путем отъема у них медиа-активов. В середине февраля оппозиционный крупный бизнес стали валить санкциями, в том числе в виде закрытия на пять лет нескольких вещательных органов.

Для этой процедуры судебных решений не нужно - достаточно указа Совета нацбезопасности Украины. Отличный предлог отчитаться перед «руководящим центром» о проведении антикоррупционных мероприятий, пресечении работы «вражеских рупоров» и еще – облегчить олигархические карманы. Неизвестно, правда, кто по итогам подсчитает убытки – то ли украинские работяги, то ли фермеры, вне зависимости от их политических взглядов.

По версии Freedom House, с точки зрения свободы медиа хуже всего дела обстоят в Северной Корее. У них собственный Интернет – компьютерная сеть «Кванмён» – предназначен исключительно для НИИ и предприятий. Еще в Пхеньяне есть единственное Интернет-кафе с километровыми очередями, в котором посетители оставляют недельную зарплату за то, чтобы час побыть в сети. Корейские граждане до сих пор пользуются радиоприемниками, которые опломбированы, чтобы принимать только местные передачи. За хранение радиоприемника без пломб раньше было пять лет лагерей, теперь – пожизненная ссылка в сельскую местность. Телевизор показывает «правильные и высокоидейные» передачи. Не поддерживающие курс правительства КНДР отправляются на север страны, в закрытый лагерь для «политических», где, по статистике, пребывает 1% населения.

Все чаще можно встретить предупреждение немецкого пастора Мартина Нимёллера о ловушке, в которую может попасть каждый: «Сначала они пришли за социалистами, и я не высказался, потому что не был социалистом. Потом они пришли за профсоюзными активистами, а я молчал, потому что не был профсоюзным деятелем. Потом они пришли за евреями, и я не высказался, потому что не был евреем. Потом они пришли за мной – и просить за меня было некому».

В нашем случае все началось с того, что преследовали за «язык вражды», и немногие высказались, потому что не хотели, чтобы их стыдили за «отсутствие патриотизма». Потом пошли обвинения в «дезинформации и использовании пропагандистских нарративов». Мы в лучшем случае помалкиваем, потому как негоже выглядеть неполиткорректными.Хотя втайне понимаем, что эта скользкая дорожка ведет к полному ограничению свободы слова, которую мы когда-то знали. С таким подходом не поставит ли Freedom HouseУкраину рядом с Северной Кореей по уровню гражданских свобод в 2021 году?

Наталья НЕСТЕРЕНКО

Источник Позиция