Мир на пределе

Законы любой страны работают в интересах меньшинств.

И это утверждение является обоснованием того,

что мир устроен несправедливо.

Самым характерным и очевидным примером его является деградация государственных институций США. Попрание общественно признанных норм и тем более законов в процессе борьбы за президентство в течение прошлого года есть явное тому свидетельство. Борьба шла не просто за место в Белом доме – решался вопрос, кто получит контроль над ресурсной базой планеты. Учитывая, что Америка имеет довлеющее и даже определяющее влияние в мире в целом, то такое утверждение является вполне обоснованным. О чем же шла речь в как будто бы внутриамериканском споре?

Мир сегодня контролируется двумя основными системами - финансовой (на основе монополии доллара) и информационной (Интернетресурсы). Иными словами, это физическая и интеллектуальная монополии. И если вторая составляющая этого монопольного контроля сравнительно молодая и еще не достигла кризисного периода ( во что вырождается любая монополия), то первая вполне созрела для нарыва. Расширение капитализма, в первую очередь его финансово-экономической составляющей, достигло своего предела, и это уже неоднократно отмечается ведущими экономическими экспертами. Учитывая, что одной из особенностей капитализма является его экстенсивный характер, такое положение и должно было когда-то достигнуто чисто естественным образом. По сути, все рынки освоены и сбывать производимую в мире продукцию некуда. А прибавочная стоимость продолжает существовать и увеличиваться по мере производства все новых товаров. Тот же Китай, в который вложены огромные средства одной части западной элиты, массово экспортирует производимую продукцию, ведь его внутренний рынок не способен ее переварить. Сбыт идет в первую очередь в США, уже подсаженные на «наркотическую» иглу китайского ширпотреба. Однако там есть свои игроки и свои интересы. Одним из выразителей интересов этих игроков как раз и был Дональд Трамп, пытавшийся ограничить китайский импорт. Что вступило в непримиримые противоречия с людьми, контролирующими ФРС и эмитирующими по сути доллар. Который, как уже отмечено выше, продолжает вкладываться в китайскую экономику… 

Мало того, весь этот процесс идет на фоне заполонившей мир «кредитной пандемии». Это вот та «рейганомика», которая в 80-е годы позволила американской экономике схватить себя, как барон Мюнхгаузен, за волосы, и вытащить из кризисного болота в процессе борьбы за контроль над миром с Советским Союзом. Последний, в силу особенностей планового уклада экономики, был ограничен в таких возможностях, его структурный кризис в конце 80-х годов быстро перерос в системный и страна рухнула. Возникшие на ее обломках государства вписались в мировую капиталистическую систему. Это означало, что они впустили в себя доллар и позволили ему еще некоторое время экстенсивно расширяться, захватывая новые рынки сбыта. Вкупе с получившими ускорение кредитными процессами, охватившими не только частные домохозяйства в США, с чего все и начиналось, но и целые страны, это позволило миру капитала достигнуть пределов своего расширения уже в наши дни. В связи с этим кризис оказался всеобъемлющим и мир пытается искать из него выход.

Здесь стоит вновь вернуться к внутривидовой американской борьбе за Белый дом и понять, за что все же шла борьба. По сути, решался вопрос о контроле над Федеральной резервной системой и ее базовой процентной ставкой. Должна ставка повышаться или понижаться, ведь именно спор вокруг этого процесса и есть контроль над финансово - экономическими процессами мира.

Вспомним, что процесс разгона кредитной рейганомики происходил путем понижения ставки кредита. Если в 80-е годы процент кредита для американских домохозяйств составлял 15-20%, то к нулевым годам и в наши дни он упал до уровня 0-0,25%. Логично, что вследствие этого объемы кредитов выросли многократно, и как уже упомянуто выше, этим долгом охвачены страны и континенты, а не только частные дома и отдельные семьи. Дальше понижать ставку некуда – начнется бешеная инфляция, а повышение процента за кредит грозит массовым разорением как отдельных домохозяйств и мелких собственников, так и государств. Вот на этой почве интересы сторонников Дональда Трампа и его противников из семей, учредивших в свое время ФРС, и являются непримиримыми. Просто их жизненные устои организованы по-разному.

В данный текущий момент демократы-глобалисты, стоящие за Байденом, который является просто, как говорится, фигурой речи, вошли в Белый дом и по-прежнему контролируют ФРС. Однако является ли это победой, в чем она заключается и что последует за этим – вот большой вопрос. И события происходящие сегодня, подводят нас к мысли, что все проблемы у мира только начинаются.

На фоне внутриамериканской борьбы за власть в последние годы усилились региональные игроки. В первую очередь это касается Китая и России. Огромные жизненные пространства обоих государств, культурно-ментальные истории их народов и усиление военной мощи дают им основания отстаивать свои интересы, противодействуя усилиям Америки глобализировать их под себя. Явным признаком попытки обособления обоих государств есть создание систем контроля над своим народонаселением. Например, настойчиво вводимой в Китае системой социальных рейтингов, заточенной на стимулирование лояльности каждого отдельно взятого индивидуума своему государству. Безусловно, способствует созданию таких крупных региональных зон и тот авторитарный стиль правления, который присущ этим государствам исторически, ментально пророс в их народах и который так настойчиво, упорно критикует т.н. цивилизованный мир, пытаясь навязать Китаю и России свой демократический, манипулятивный стиль правления. Который по своей сути является не менее репрессивным по отношению к своим гражданам, однако благодаря созданным институтам распределенной власти просто выглядит более благообразным.

Однозначно, таким региональным игроком не является ни Евросоюз, ни тем более Европа в целом. Ведь единственной привлекательной его ценностью была прозрачность границ, которая рухнула от легкого дуновения ветерка – коронавируса, привнесенного туда извне. Ни своя внутриевропейская валюта, ни общеевропейские «институты власти» такими ценностями не стали. Евро по сути привязан к тому же доллару и зачем он создавался сегодня совсем не понятно. Да, он мог бы стать действенным инструментом в руках независимого межгосударственного европейского руководства, если бы оно по сути таковым являлось и проводило политику  отстаивания европейских ценностей с учетом исторических аспектов, поддерживая и продвигая консервативные ценности старого континента. Но Европу заполонила американская масс-культура попкорна, фаст-фуда и иже с ними, а информационное пространство насквозь пронизано заокеанскими ценностями всех сфер т.н. американского образа жизни. 

Известная аксиома гласит – кадры решают все. Для ЕС по этой части все выглядит печально. Попав под влияние своего старшего партнера США, европейцы позволили тем взрастить в Европе абсолютно невыразительное,  зависимое от Америки поколение политиков высшего звена за послевоенные годы. И они уже в Европе реализуют те катастрофические тенденции, которые многие годы разрушают американское государство. Например, это политика «меньшизации», т.е. предпочтения меньшинствам – в разных сферах, в т.ч. в государственных учреждениях, сфере образования и в институте семьи. Самый яркий пример здесь – Франция, к руководству в которой после харизматичного и энергичного Шарля де Голля и последовавших за ним Франсуа Миттерана, Жака Ширака и Валери Жискар д̓ Эстена, уже зависимых от тенденций заокеана, пришло поколение безвольных и совсем управляемых Саркози, Олланда и Макрона. А наиболее показательной является история с экс-руководителем МВФ Домеником Стросс-Каном, попавшим в жернова межбанковских разборок своих заокеанских работодателей. Может быть именно поэтому два следующих руководителя МВФ – это женщины, которые сами по себе менее склонны к радикальным и не согласованным действиям. Это не говоря уже о том, что негласно любой претендент на должность канцлера в другой ведущей европейской стране Германии должен быть согласован за океаном. Такова цена «помощи» Германии от Америки в деле подъема ее экономики после поражения во Второй мировой войне.

И еще два аспекта ясно указывают, что с объединительной идеей Европы не сложилось. Во-первых, это отсутствие единого языка, что и предполагалось изначально, но как преодолеть эту преграду, так и не смогли определить. А также отсутствие своих, обособленных от своего Атлантического партнера, вооруженных сил. Жалкая попытка по их созданию, в свое время озвученная Саркози в 2008 году («армия Европы для Европы») ни к чему не привела. (Очень возможно, что как раз сегодня он и расплачивается теми же тремя годами предстоящего заключения за попытку своей излишней самостоятельности мышления). Да и как можно было создать отдельное милитаризованное формирование, вырвав его из структуры НАТО, совершенно непонятно.

Поэтому неудивительно, что из этого общеевропейского корабля, постепенно идущего ко дну, сумела выскочить Британия. Ее брекзит явственно обозначил желание европейских англо-саксов создавать свою обособленную зону влияния. Одним из важнейших инструментов в этом процессе они обладают – британцы сумели сохранить свою валюту – фунт стерлингов, но пока не имеют жизненного пространства для его эффективного хождения. С этой точки зрения – по расширению валютной зоны – можно рассматривать возобновление Нагорно-Карабахского конфликта, ведь именно британцы имеют политическое влияние на сильного игрока в этом регионе, члена НАТО Турцию. И то, что конфликт удалось купировать, хотя и ценой определенных потерь – то ли просто имиджевых, то ли политических, станет ясно позже, целиком заслуга другого политического игрока в этом регионе - России, также борющейся за сохранение и расширение зоны своего влияния.

Важнейшим аспектом организации такого влияния является военная мощь. Не зря сами американцы всеми силами пытаются ограничить усилия Ирана по созданию у себя ядерного оружия. Это и показательно, и вполне обоснованно. Наличие такого оружия у страны, во главе которой могут стоять религиозные фанатики, может привести к непредсказуемым для мира последствиям.

Те же страны, которые обладают таким оружием, как раз и претендуют на организацию своих отдельных зон влияния. Валюта и язык, жизненное пространство и критическая минимальная численность населения для оборачиваемости валюты и хождения товаров, составляющая по оценке экспертов 500-600 млн. человек – это обязательные, но недостаточные условия для организации таких обособленных зон. Все это нужно уметь защитить чисто физически, по этой части человечество недалеко ушло от первобытно-общинного строя. Китай и Великобритания имеют у себя в арсенале ядерное оружие, потому и являются претендентами на организацию «своего мира». Какие страны попадут в их орбиту влияния, как раз и решается сегодня. У Китая на своей территории имеется критическая масса жителей, численность которых примерно вдвое превышает упомянутую выше необходимую. Но эти люди бедны в большей своей части и не способны обеспечить сбыт продукции, которую сегодня потребляет мир. Поэтому Китаю нужны новые договора, чтобы сбросить тотальную зависимость сбыта этих товаров в США, и он по этому пути идет. Одним из таких механизмов стало соглашение о создании крупнейшего в мире блока свободной торговли. Всестороннее региональное экономическое партнерство (ВРЭП) включило в себя 15 стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Это вполне реальная альтернатива Транстихоокеанскому партнерству (ТТП), который уже несколько лет продвигают американские либералы и который был при Трампе заморожен. ВРЭП при его успешной реализации может отхватить до 30% мировой экономики, ведь население этих стран составляет около 2, 2 млрд. потребителей.

У Британии же как раз нет критической массы населения на своей территории, но есть остаточное исторически сложившееся политическое влияние на Ближнем Востоке, и если кулуарные договоренности там будут достигнуты и фунт потеснит доллар, то вкупе с остальными составляющими это позволит англичанам претендовать на роль мирового игрока. А возродить свою империю, «над которой никогда не заходит солнце», Британия всегда стремилась.

В не менее сложном положении находится и Россия. Жизненное пространство ее отождествляется только с территориальными размерами, число же самодостаточного населения, способного удовлетворить спрос производимой качественной продукции, нужно увеличить в 4-5 раз. Какими территориями прирастать, как раз и есть для нее задача. По части экономически согласованного сотрудничества, конечно. Качественной продукции, имеющей массовый спрос, кстати, тоже пока нет, т.к. в первую очередь отсутствуют необходимые технологии в должном объеме. Посему и продвигать пока свою валюту тоже нет особого смысла. Есть только военная составляющая в виде боеспособной армии и наличия суперсовременного вооружения. Вспомним, что и в этом Россия была ограничена в 90-е годы, когда по договоренности с США в обмен на право вмонтироваться в мировую капиталистическую систему  ей было запрещено развивать свое гиперзвуковое и лазерное оружие. (С ядерной составляющей там все в порядке). И вот только сегодня, очевидно, этот процесс возродился. Но имея лишь одну милитаристскую, хотя и важнейшую составляющую – ну, кроме политической воли и желания элиты, претендовать на роль обособленной зоны влияния в мире сложно. Свою роль в процессе обособления территорий сыграет и ковидный процесс. Это сегодня естественный механизм» огораживания» своих зон влияния, но как пойдет обособление – со «своими» вакцинами, эпидемиологическими паспортами и т.д. покажет только время.

В связи со всем этим становится очевидным, в какую непростую ситуацию попала Украина. У наших границ идет борьба за организацию жизненно важных зон влияния целого ряда мировых игроков. О Нагорно-Карабахском конфликте, получившем временную заморозку, уже упомянуто выше. Не решены территориальные споры у нестабильной Молдовы с Приднестровьем, а уже на нашей украинской территории, вблизи границы с Молдовой, в Очакове организуется военная база усилиями англо-американцев. Еще немного севернее лихорадит Белоруссию, которую те же поляки по-прежнему рассматривают как часть исторически им близкой Речи Посполитой. И все эти процессы идут при непосредственном, хотя и не всегда явном участии Америки, стремящейся ограничивать влияние Европы и России одновременно. И тотальная зависимость нашей страны от внешних игроков, которую организовали нам за последние пятнадцать лет наши управители, начиная с Ющенко, шансов пока нам не дает. В стране просто нет политической силы, которая могла бы взять на себя всю полноту ответственности за организацию государства и отстаивание его интересов. Винить нынешнее руководство страны в том, что оно углубляет яму, в которой находится наша страна, бессмысленно просто потому, что они считают такое положение вещей нормальным. По их пониманию, нет никакой катастрофы, просто так устроен мир. И мы находимся на его далекой периферии. Точно так же Михаилу Горбачеву в конце 80-х его западные партнеры вживили в мозг свою точку зрения на организацию мира, продавив его неокрепшие коммунистические воззрения. Весь вопрос заключается в борьбе веры и знания – кто кого. И только потом в меркантильности ослабленного мозга. А все остальное – лишь следствие этого процесса.

Сергей Знаменский, еженедельник 2000