Итальянские мотивы

Уточняя дорогу, я чаще всего просто называю город или местность. Разноязычные ответы, указывающие направление (чаще всего прямое) – это и насущная потребность, и своеобразная забава, которая разнообразит мои дорожные велосипедные будни. «Просто» и «прямо» – в польском языке почти синонимы (по крайней мере, в отношении дороги). Иди прямо, живи просто, и тебе будет всегда сопутствовать удача. «Ту друа!» – с наигранным артистизмом пропоет француз, легким воздушным взмахом ладони обозначая прямой путь. Хотелось бы, конечно, и так проехать-прожить. Но, увы, увы… Больше всего мне нравится ответ итальянца. «Дритто!» – бодро и уверенно вскидывает руку курчавый загорелый весельчак, будто указывает не только прямое направление, но и такой же победный путь в жизни. От итальянского «дестра» (поворот направо) веет родной славянской стариной («десница» – правая рука, вектор силы и святой правды). Узнав же откуда я, итальянец потрясает над головой большим пальцем, повторяя: «Браво, браво!». Женщины не менее эмоциональны. «Мама миа!» – срывается из их уст, и в памяти тут всплывает бабушкино умилительное: «Матинко моя!» Тайна улыбки Джоконды – загадка всех женщин планеты...

Самый наглядный и убедительный признак страны мне встретился на следующий день. На обочине в разных позах расположились римские боги и герои. Их статуи были выставлены на продажу по обе стороны пустынного шоссе. И Марса, и Венеру, и Геркулеса, и многих других персонажей древней истории, забытых мифов можно было купить оптом и в розницу. Этими скульптурами, производство которых поставлено на поток, обычно украшают парадные входы, лужайки перед особняками, ворота.

Другим богам сегодня поклоняются итальянцы. Однако и старые не забыты. В тогах патрициев, латах легионеров, лавровых венках вождей и героев империи, в одеяниях, скроенных из мифов и сказаний о великих, курьезных и даже смешных деяниях небожителей они на мировом рынке по-прежнему в цене.

Довольно бодро я пересек слякотные Аппенины и уткнулся в солнечное Средиземноморье. Итальянский «географический» сапог лежит среди познавших разные берега волн, а Средиземноморье – большая вода посредине разных земель. Не удивительно, что тут, как у себя дома чувствуют разные страны. Между трепещущих на свежем ветру стягов рядом с пиратским «веселым Роджерсом», над одним из пляжных ресторанчиков в Сан-Ремо, вдруг я узрел украинский сине-желтый «прапорец». Подкатил ближе и увидел надпись «Борщ», «Пельмени». Крупно, броско, аппетитно…

Моря хватает для всех, для каждого и место под солнцем находится. Волны плещутся рядом с пароходами, яхтами, шхунами, катерами, рыбацкими челнами и им все равно, кто и с какой толщины кошельком на борту и чем занимается, на пляжах солнце дарит свое «ничье благо» всем поровну и никто не в силах отхватить этого дара небес больше, чем сосед.

На набережной Генуи стоит на приколе огромная старинная каравелла. Древность судна, конечно, сомнительна, но вычурность и аллегоричность внешнего вида, оснастка вполне в духе времен, когда от местных причалов по всему свету в поисках новых земель расходились корабли, мореплаватели были в таком же почете, как и короли. Куда дул ветер, наполняя паруса, там и жизненный путь человека, там и его будничные хлопоты, и мудрость предков. «Via est vita», – впервые громко заявили итальянские мореплаватели, не задумываясь о жизненной цели человека, а лишь следуя зову ветра и воле волн. «Дорога – это жизнь» – кратко, емко, точно. На все времена. Для всех земель и наций.

В бестолково-шумной, карнавальной Венеции захотелось и мне приобщиться к празднику. Заговорив с одной Джульеттой, зорко опекаемой своей дородной мамашей, я показал на свои обветренные губы. Она тут же правильно поняла меня и достала губную помаду. Тогда я пошел дальше: вручил фотоаппарат мамаше, а девчушку попросил произвести лечебно-косметическую процедуру. Благо помада оказалась бесцветной. За этим театром, мгновениями радости сюда и приезжают. Мне этот город на воде запомнился праздничным галдежом, снующими по горбатым мостикам, под которыми проплывали «груженые» туристами катера и гондолы, разнокожими и разноликими людьми с рюкзаками, сумками и тележками, блинами с каким-то сладким жидким наполнителем, которыми угостили меня швейцарские туристы.

«Буон джорно!» – бодро провозглашаю я утреннее приветствие, подъезжая к бару. Пока распаковываюсь, достаю продукты и свою закопченую кружку, обязательно найдется посетитель, который не преминет предложить: «Вино бьянко?». В Италии это обычное дело. Белое вино – по утрам, красное – за ужином. Немного. Грамм сто пятьдесят. Это застольный этикет, традиция, в конце концов, часть культуры европейского Средиземноморья. Здесь перед многими ресторанчиками выставлены старинные бочки и винные прессы.

«Что надо? Чем помочь?» – редко, но все-таки спрашивали меня в придорожных барах. «Хлеба и зрелищ!» – отшучивался я. Это самое насущное во все времена, для всех больших и малых народов. С хлебом проблем не было. А вот насчет зрелищ…Тем более я толком и не знал, как это слово можно выразить на чужом языке. И однажды подумалось, что для меня лучшее зрелище – это все, что происходит вокруг. Ну, а чтоб оно лучше воспринималось, осмысливалось и не приедалось, не помешает вечерняя кружка-другая сухого вина пополам с водой. Так я и объяснял (вернее пробовал это делать) итальянцам, что одаривали меня солнечным бодрящим напитком.

…Рыбак тщательно размял хлебный мякиш и стал утапливать в него крючки – один, другой, третий. Через минуту тугой комок величиной с теннисный шарик повис на леске. Когда удилище описало полукруг, его тяжести хватило, чтобы взметнувшись в белесое небо, далеко улететь в речку и почти беззвучно шлепнуться в воду. А может, это была не речка, а канал. Тут в Италии среди виноградников и кукурузных плантаций не поймешь, что изначально природное, а к чему приложил руку человек…

Простившись с Вероной и ее удивительно правдоподобной стариной, я мчался по вечернему шоссе, выискивая местечко для ночлега. Быстро темнело. И вдруг справа, в гуще сада, который до этого проносился сплошной зеленой стеной, я углядел большие красные шары. Притормозил, присмотрелся: персики! Сразу подумалось о стороже с берданкой, собаках, рвущихся с поводков, чтоб разорвать вора, камерах наблюдения, но вокруг было тихо и пустынно. И я рискнул: прислонив велосипед к столбу, ринулся в сад…

…Наматывая итальянские версты, родился в голове такой вот стишок: «Кручу педали по Италии, все толще ум и тоньше талия». Это о дарах итальянских садов, виноградников, овощных плантаций. Мне как дорожному человеку (конечно, с оглядкой и соблюдая меру) позволено угоститься ими. При этом и спортивная форма в порядке, и мысль не дремлет. После Вероны перед Мантуей, расположившись рядом с то ли уже убранным, то ли заброшенным огородом, я почти час пировал, наслаждаясь овощными салатами. Вот тут под небом Италии сквозь дрему и подумалось о родной… Веронщине и Мантовщине. А может, это был всего лишь сон?

 Владимир СУПРУНЕНКО, фото автора

Источник: Позиция