Евреи-союзники и евреи-враги
Некоторые исследователи
говорят о том, что де-факто вопрос о судьбе евреев был «закрыт» раньше, а на
берегах озера Ванзее лишь обрамили решение Гитлера необходимыми формальностями.
Однако и эти исследователи называют дату принятия решения во временном
промежутке «лето-осень 1941 года». Что оставляет в силе логичный вопрос: а что
же предпринимал режим, признанный впоследствии преступным, до этой даты?
Ответ на него будет,
возможно, диссонировать со сложившимися представлениями о Европе 30-х годов: на
протяжении долгих лет нацисты и евреи далеко не мирно, но все же
сосуществовали. Более того, сотни тысяч немцев с еврейской кровью, с еврейскими
бабушками и дедушками (так называемых «мишлинге»), не подвергались репрессиям,
были гармонично вписаны в государственную машину, служили в вермахте и даже –
настолько же хрестоматийный, насколько парадоксальный пример – позировали для
агиток о настоящих арийцах.
И все же Третий рейх не
походил на лагерь «Артек»: если «мишлинге» встречали насмешки и издевки на
бытовом уровне, то для полумиллиона «настоящих» евреев Германии проблемы были гораздо
большими. Они были на государственном уровне признаны ненужными и враждебными
для своей страны – и способ избавления от них был уже для власти вопросом времени.
ПОЗИЦИЯ в своей статье о
Хрустальной ночи уже писала о том, что на первоначальном этапе правления
нацистов они сами себе ставили задачу «выдавить» евреев за пределы Германии. В
ход шли различные рычаги – от антисемитских нормативно-правовых актов и
экономических санкций до погромов и поджогов. Но план с принуждением к побегу
не удался.
К тому же к концу 30-х
годов Германия стала обрастать новыми присоединенными и оккупированными
территориями со своим многочисленным еврейским населением. Собственно,
оккупацию Польши с ее огромной еврейской «диаспорой» (как минимум около двух
миллионов человек) можно считать очередным переломным моментом в еврейском
вопросе: переселение уже нескольких миллионов, а не сотен тысяч людей было,
конечно, куда более «обременительной» задачей для Берлина. Да и война с СССР
заставляла думать о других, более «обыденных» проблемах. Вот это положение,
собственно, и констатировала Ванзейская конференция, на которой было принято
ужасающее решение о физическом уничтожении миллионов людей.
Но до того как мир
окончательно погрузился в войну всех против всех, вопрос депортации даже такого
огромного количества людей рассматривался в Германии как реальный. Очевидным
вариантом решения в этом случае была добровольно-принудительная эмиграция… на землю
обетованную. Берлин с энтузиазмом воспринимал желание сионистов создать свое
государство и собрать всех «сынов Израиля» на земле предков.
Нацистская самодеятельность
Была и другая «локация»,
которую теоретически хотели отдать под еврейское государство-гетто –
Мадагаскар. Этот остров у берегов Африки в Индийском океане всерьез
рассматривали как возможное место поселения для европейских евреев. Но и этот
«гениальный план» наткнулся на техническую невозможность его реализации – в
начале 40-х ни о каких морских походах через полмира не могло быть и речи,
война полыхала на каждом клочке карты.
Еще интересней в
«мадагаскарском» плане то, что еще до немецких нацистов точно такая же идея
пришла в голову… польским националистам, находившимся у власти в стране в 20–30-х
годах: они тоже решили, что польские евреи будут себя комфортно чувствовать именно
на африканском острове.
Ну и, наконец, нельзя не
упомянуть о вариантах создания гигантских еврейских гетто в Польше (под
Люблином) и в Сибири (которая по планам немцев так или иначе должна была бы
оказаться под контролем рейха). Это менее «романтичные», если данное слово будет здесь
уместно, и более реалистичные планы, которым, впрочем, тоже не суждено было
сбыться.
Изучая документы нацистов
за конец 1930-х и 1941 год (их много использует в своих работах, например,
исследователь Холокоста Кристофер Браунинг), можно сделать весьма интересный
вывод: в эти годы гитлеровцы уже наверняка не считали евреев даже людьми,
достойными существования, но… совершенно не знали, что же с ними делать. Письма
и документы эсэсовцев, деятелей НСДАП и оккупационных администраций в Восточной
Европе в этот период – это история полной «самодеятельности», где каждый
по-своему видел «еврейскую проблему». Пока кто-то говорил о «естественном»
уничтожении евреев посредством каторжных работ и невыносимыми условиями труда,
руководитель гетто в Лодзи Ганс Бибов и один из деятелей
генерал-губернаторства, например, рассуждали об экономической самостоятельности
в гетто и «поддержании жизнеспособности евреев».
Однако Ванзейская
конференция положила такой «самодеятельности» конец: и нацисты, которые до
этого планировали «исход» евреев в Палестину или на Мадагаскар, и те, кто
надеялись на «самоуничтожение» еврейского народа или, наоборот, заботились об
их обеспечении едой и работой, органично и дисциплинированно вписались в Машину
Смерти.
Дмитрий ЕГОРОВ