По ту сторону

Произведения запорожского путешественника и писателя радуют читателя своей самобытностью и познавательностью. Своими впечатлениями, полученными от экспедиций, Владимир Супруненко делится с нами. В его рассказах описания природы переплетаются с жизненными ситуациями, которые в разные периоды жизни переживал автор. Предлагаем вашему вниманию очередной интересный очерк известного публициста.

 

Чудо родилось вместе с человеком. Появившись на свет, он стал познавать мир сначала чувствами, что даровала ему природа, а потом и умом, который уже совершенствовал и оттачивал сам человек. Но ни взором, ни разумом не дано ему проникнуть во все уголки мироздания, разгадать все его тайны. Однако любопытство оставалось, не давало покоя ни уму, ни сердцу. Тогда человек призвал на помощь воображение, а оно уже, как за соломинку, ухватилось за мистику. Слово это пустили в обиход еще греки, определив им все скрытое, тайное, находящееся вне естества, в связи с тайными существами и силами мира. Но еще до греков мистика чувствовала себя полноправной хозяйкой под крышами дворцов и хижин. Потребность в мистике у человека в крови, как потребность в глотке свежего воздуха. Это извечное желание заглянуть за горизонт, представить глубину Космоса, воспарить под облака, нырнуть на дно океана. Другое бытие. Какое? Другая жизнь. Какая? Человек всегда так жил, так думал и такими задавался вопросами. Неуемное любопытство и стало главным двигателем натур, для которых охота к перемене мест сродни аппетиту обжоры…

 

Чужая душа – потемки, но и в своей не светлее. «Сам человек есть большее чудо, чем все чудеса, творимые людьми», – утверждал Августин Блаженный. Однако к себе чудному человек все-таки попривык, с причудами, что творили окружающие, свыкся, даже ко всему чудесному, что лицезрел из своего окошка, стал относиться без удивления. Из благоденствия и уюта не проистекает ничего необычного и удивительного. Жизнь в больших и малых городах внешне вроде бы мозаично-пестра, празднична, разнолика, на самом же деле все течет и изменяется по накатанным колеям, по известным замусоленным сценариям, красиво, но скучно выписанным законам и правилам. «Скачи баба, хоть задом, хоть передом, а дела идут своим чередом», – говорят по этому поводу отпетые домоседы. Другое дело дорога с ее непредсказуемостью, стихийными сюрпризами, случайными встречами. Что там за очередным поворотом? Где застанет ночлег? Кто приветит тебя? Нет быстрого и точного ответа. Неисповедим не только небесный путь Создателя, но и земные пути человека (человечества!).

 

Мистическим ореолом лишь были окружены реалии других пространств, другого времени, поразить, взволновать воображение могли лишь другие земли и страны (пусть даже придуманные), в которых (а где же еще!) «на неведомых тропинках следы неведомых зверей». Мистика тут же напрашивалась в попутчицы к страннику, покинувшему родной дом. Чем дальше от него, быстрее и вернее шаг по незнакомой земле, тем больше чудесного вокруг, тем сильнее работает воображение и домысел становится господином голове. Дорога азартна и «взрывоопасна» приключениями, она полна неожиданностей и авральных ситуаций, которые и рождают дива, одаривают чудесами. Помню в Армении (так было и на Кавказе, и на Памире, и в горах Синайского полуострова) я, отдыхая возле родничка, струившегося из скалы, вдруг обозрел каменистые библейские дали с пыльными горизонтами, и мне вдруг представилось, что я чудесным образом переместился на другую планету. Ощущение земной нереальности усилилось, когда по серпантину я стал спускаться с перевальной высоты. Мелькали вершины, камни, провалы, реки, деревья, облака, часовни, а я на бреющем полете, как во сне – то медленно, то быстрее, как захочу – мимо всего… над всем… Я из другого мира, другой стороны-страны – я странник, которому доверена особая миссия. Кем?

 

Сама незнакомая, чужая, а часто и враждебная дикая природа, среди которой ты вдруг очутился, подпитывает твое воображение, направляя его (а вслед за ним и мысль!) в мистическое русло. Тихая ночь. Луна. Вдруг качнулось, скрипнуло сухое дерево. Вздох? Выдох? Чей? Тишина. Безветрие. Внезапно вздрогнул тополиный лист. От кого принял, кому передал сигнал? Солнце коснулось поверхности озера, подпрыгнуло и тут же плюхнулось обратно, сплющив краешек. Или мне показалось? Вокруг: в кронах деревьев, в траве, в облаках – везде шажки другой жизни. Как соизмерить наши поступи? Только с помощью воображения. Иногда оно так разыгрывается, что кажется еще один шаг, еще один вздох-выдох и распахнется дверь в иной мир, иную реальность. Страшно? По-разному.

 

Вспоминается, например, такой случай. Как-то пришлось ночевать в лодке, приткнувшись к одному островку в дельте Днепра. Решил даже не разводить костер на берегу – слишком он был сырым и неряшливым. Зачехлил тент, зажег свечу и стал разворачивать бутерброды. Вдруг свисающий с каркаса край тента, который я летом обычно не закрепляю по бортам, стал беззвучно отъезжать в сторону, будто открываться. И в это мгновение в лодку снаружи просунулась черная рука со скрюченными пальцами. Я застыл, стараясь не шуршать бумагой. Слышно было, как потрескивала свеча. Ужас стал охватывать меня. Рука вдруг дернулась, пальцы нервно сжались, будто схватили что-то. Что делать? Кричать? Звать на помощь? Креститься? Я человек не суеверный, однако рука невольно ото лба соскользнула вниз, потом потянулась к правому плечу... И тут я разглядел черный разлапистый на конце сук. Оказывается, вечером в плавни с Днепра прибыла вода (так часто у нас бывает), течение тихо подвинуло корму лодки и торчащий из прибрежной вербы сухой отросток «въехал» внутрь моей обители…

 

У меня вообще иногда возникает мысль, что мое восприятие ее чудес и загадок дикой природы, ее мистерий – это в какой-то мере некая наследственная родовая черта, особенность характера. Недаром в моих далеких предках, как рассказывал дед, у нас в роду числились казаки-характерники, известные своими чародейскими замашками. Плюс, конечно, дивный мир степей Дикого Поля, берегов и вод Днепра-Славутича, который «чуден» не только при тихой погоде, древних скал острова Хортицы, плавневой зеленой «густянки» Великого Луга. Многие исследователи украинских типажей, кстати, отмечали, что именно пышность и разноцветье волшебной украинской природы, ее пейзажи и явления сформировали внутреннюю сущность жителей белобоких хат, которая соединяет в себе наряду с практичностью и мечтательность, и склонность к фантазированию, выдумке.

 

Громовые гряды, озеро Пекло, протока Пропасть, Заклятый лиман, бакай Мертвец, Дурная яма – издавна воображение местных жителей населяло эти и другие таинственные закутки днепровских плавней и русалками, и водяными, и лешими, и мавками. Ходили, например, слухи о полудиких камышевых людях-амфибиях. Среди них был бывший запорожец-характерник – «высокий-превысокий дидорака, с длинною-предлинною, до самых колен бородой и со страшными-престрашными, точно у зверя, когтями», который на глаза никому не показывался, увидев человека, сразу нырял в воду, скрываясь в подводных пещерках под рогозовыми плавучими островками. Однажды я пробирался на лодке через плавневые болотные пустоши, услаждая воображение дивами сказочной Гилеи (именно эту легендарную страну поместил Геродот в низовьях Днепра). Лодка скользнула мимо стайки белых кувшинок. Вдруг одна из лилий справа по борту дрогнула и поползла в сторону. Я замер, насторожился. Что это? Или кто? Больший лист рядом с цветком медленно приподнялся. Показалась большая голова. Отчетливо были различимы глаза, крупный нос, заключенные в какой-то круг. Я схватил фотоаппарат и нажал на затвор. Голова тут же скрылась под водой. «Пронесло», – с облегчением вздохнул я. В следующее мгновение возле борта вынырнул подводный охотник. «Привет, – сказал он. – Это я. Водяной». Сразу так и подумалось: действительно водяной. Через несколько минут ныряльщик был уже у меня в лодке, и, пока мы плыли домой (о рыбалке я уже и не помышлял), он пичкал меня захватывающими историями о подводных обитателях.

 

А вот какая мистерия приключилась в Закарпатье. Уже под вечер расположился я на берегу озера, которое словно на блюде лежало между зелеными холмами. Вечер выдался безветренным и чистым, настораживала, правда, полнейшая до звона в ушах тишина и почему-то не было видно звезд. Причины разные, но дело происходило (я хорошо это помнил, встречные селяне не раз об этом напоминали) накануне Ивана Купала, по-местному Ивана Лопуха, поэтому подумалось: «Ведьмы порасхватали». Как бы они какой еще беды не натворили. В такую ночь все возможно. Я натянул между деревьями веревку и накинул на нее пленку, чего до этого не делал – дождей не было уже больше месяца. Ровно в полночь или чуть позже меня разбудили раскаты грома. «Может, пронесет», – с тоской подумал я. Но, увы, не пронесло. Минут через десять поднялась настоящая буря, хлынул дождь. Пленку сорвало, лило не только сверху, но и с боков хлюпало, и снизу стремительно подмокало. Чаровницы устроили настоящий шабаш, который продолжался до рассвета. На удивление я довольно легко и даже в несколько приподнятом настроении пережил это приключение. Ну, во-первых, было тепло. Во-вторых, я сидел под водой и на воде и мысленно подшучивал над собой: мол, с мокрой курицы, каковой я оказался, и спросу нет, сел в лужу, живи и радуйся, что не в болото, очень кстати перед финишем мне нечистая сила баньку устроила и все остальное в этом роде. Потом, чтобы согреться, стал играть мускулами, улыбаться и даже громко похохатывать. Так и провел время до утра. Развел костер, обсушился и чистенький, веселый покатил дальше. Но в памяти приключение осталось, как…шабаш, устроенный ведьмами в купальскую ночь.

 

Часто, когда в пути меня настигает непогода, я ставлю палатку, накрываю ее для надежности пленкой, залезаю в спальник и закрываю глаза, спасаясь дремой от скуки и беспокойных мыслей. Часто просыпаюсь, пытаюсь вспомнить и отложить в памяти детали сновидений. Дождь не утихает, деваться мне некуда и я опять ныряю в спасительный сон. Как будто пытаюсь досмотреть увлекательный мистический сериал. Непогода в конце концов заканчивается. Я собираю вещи и продолжаю путь. Сериал продолжается. На обочинах горных, пустынных, лесных дорог.

 

Владимир СУПРУНЕНКО, фото автора

 

Источник Позиция