Точка на карте края. Бельмак

Удивительно живописен и разнообразен природный мир Запорожского края. В нашем регионе степные ландшафты сменяются черноземом, на смену им идут скальные нагромождения, а лес можно обнаружить у самого берега моря. Известный запорожский краевед предлагает читателям ПОЗИЦИИ присоединиться к очередному публицистическому путешествию по нашей земле.

С высоты Бельмак-Могилы

Чем знаменита наша степь? Предвижу недоумение, однако даже без ссылок на авторитеты осмелюсь заявить: горами! И пусть это не прозвучит каламбуром. Ведь на степной плоскости любой холм – уже вершина, любой бугор – уже высота, любая возвышенность – уже гора. Естественный вопрос: какая самая высокая? Высшая точка юго-востока расположена в соседней Донецкой области. Это Могила Мечетная, высота которой 367 метров над уровнем моря. Кстати, по общепринятой классификации, к низким горам относят высоты от 200 до 800 метров. Так что отдельные наши возвышения вполне можно называть «горами». Самая высокая горная вершина Запорожского края – Бельмак-Могила. Абсолютная высота Бельманки (так ее называют в народе) над уровнем моря – 324 метра, однако она не производит впечатления горы, потому что, являясь холмом-останцем Приазовского кристаллического массива, сидит на его плечах. Крепко и давно сидит, властвуя над степью и разделяя реки.

Тюркское «бельмак» означает «разделять» – гряда, на которой расположена Бельмак-Могила, является главным водоразделом рек, текущих на юг в Азовское море и в Днепр. В народе гору еще называют Горелой – возможно, как объясняют старики, бугор поднялся над соседними холмами ближе всего к солнцу, которое летом очень быстро высушивает, а то и выжигает травы на склонах.

Южный склон горы представляет собой обрыв щебеночного карьера. Здесь в нескольких местах обнажается светло-серый неоднородный (иногда порфировидный) биотитовый гранит, в котором встречаются крупные выделения пегматита и белого кварца. Ученые относят этот геологический памятник к сачкинской свите центральноприазовской серии нижнего протерозоя, изотопный возраст которого составляет около 2 млрд лет. Вершина в старину могла быть и своеобразным межевым знаком, так как в середине ХVІІІ столетия тут проходила российско-турецкая граница. Некоторые исследователи в основе оронима (собственного названия – ред.) видят глагол «белл», «белгиле» – то есть «отмечать», «ставить знак». Что ж, Бельманка для кочевых народов была довольно заметным ориентиром; вполне возможно, на ее вершине когда-то стоял знак в виде каменной бабы. И в более древние времена здесь не одни ветры гуляли. «Могилой» Бельманка (как, впрочем, и другие степные курганы) поименована не зря. В ее толще найдены следы многих народов. В так называемом «длинном кургане» Бельмак-Могилы исследовано редкосное святилище эпохи поздней бронзы, в котором, возможно, отображен миф о сотворении мира Змеем при помощи Огня и Яйца. Поблизости, в другом кургане, найдено киммерийское погребение, в котором был похоронен жрец. Учитывая, что Бельмак-Могила – высшая водораздельная точка не только края, но и всего Приазовья, можно предположить, что здесь находился важный культовый центр, к которому на протяжении тысячелетий вели степные дороги кочевых племен.

Искусственная курганная насыпь как бы увеличила природную высоту Бельманки. У подножия – огромный валун с надписью «Геологический памятник природы «Бельмак-Могила». От камня ведет тропа на вершину, на которой установлен топографический знак. Рядом – железный столик, две скамьи. Отсюда от горизонта до горизонта можно обозреть степные дали, а, подойдя к южному краю, отвесно обрывающемуся вниз на добрую сотню метров (видно, как по белой дороге-ниточке на дне карьера, словно букашки, снуют грузовики) удастся заглянуть даже в протерозой, из пород которого сложен массив Бельманки.

Мамайская сокровищница

В южном степном крае, между Днепром и Азовским морем, пожалуй, не найдешь более знаменитой возвышенности, чем Мамаева Могила или Мамай-гора. Расположен этот естественный холм на южном берегу Каховского водохранилища почти на границе Запорожской и Херсонской областей возле села Большая Знаменка (точнее, на западной его окраине, известной как Алексеевка). Название горы пришло из степного ветреного далека. Мамаем звали правителя Золотой Орды, не раз ходившего в походы в наши степи. Здесь же, по-видимому, находились и золотоордынские поселения, которые контролировались ханом Мамаем (основная ставка его располагалась в Крыму). Возвышенность и урочище вокруг нее называли также Мамай Дагом («даг» – гора), Мамай-Суркой (по речке, протекающей у подножья – ее устье ныне превратилось в длинный залив Каховки).

Знаменцы эту возвышенность между собой еще именуют Май-горой. Одна старушка объяснила, что раньше на гору сельчане часто выбирались, чтобы отдохнуть, повеселиться. Особенно хорошо здесь было в мае, среди сочных глубоких трав и цветущих полян. А какой вид открывался с вершины древней горы! На юге простиралась беспредельная степь, над разбросанными по водоразделам курганами плыли белые облака, в голубых просветах между которыми парили большие орлы. Внизу зеленый холм подковой огибала живописная Конка. Мимо Мамай-горы по речке когда-то на Херсон плыли грузовые лодки-дубки, посреди которых на платформах высились ящики с яблоками, грушами, виноградом и прочими фруктово-овощными дарами щедрого Каменского пода (низины –ред.). За серебристой водной лентой простиралось могучее зеленое раздолье Великого Луга. В просветах между деревьями и тростниками угадывались речки Лайок, Сирица, озера Плоское, Вербовое. Сейчас на этом месте плещется Каховское море. Русло Конки, как утверждают старожилы, можно определить по белесой изогнутой полосе, видной с Мамай-горы.

Каждый год море отщипывает от возвышенности кусочки суши. На северной стороне горы образовались фантастические глиняные башни, столбы, утесы, провалы. В народе рассказывают о них множество чудесных историй. Немало кладоискателей похоронено в здешних глиняных пещерах и гротах. Дело в том, что гора в прямом смысле является могилой, она, как слоеный пирог, буквально «напичкана» различными захоронениями, начиная с эпохи неолита. В составе этого уникального некрополя около 300 курганов (самый большой курган называется Мамаевой Могилой). Они насыпаны в основном над скифскими погребениями. По-видимому, в Северном Причерноморье это самый большой скифский курганный могильник. Дело в том, что рядом с Мамай-Горой, по мнению ученых, находился Геррос – область захоронения скифских царей, о которой писал Геродот. А Каменское городище, расположенное неподалеку, долгое время рассматривалось как крупный город – столица царя Атея. Скорее всего, гора была кладбищем жителей городища.

Во время полевого сезона (1988) запорожские археологи в северной части урочища наткнулись на средневековый могильник Мамай-Сурка. Поблизости были обнаружены и следы старинного городища. Впервые о нем в 1594 году в своем дорожном дневнике упоминает немецкий посол Эрих Лясота – «проехали мимо Мамай-Сурки, давнего городища, или насыпи вала древнего замка, который находится на татарской стороне (Днепра)». А еще есть запорожская легенда о том, что на речке Мамай-Сурке «от татарского хана Мамая был сооружен город его имени Мамай». Могильник, кстати, оказался одним из крупнейших золотоордынских некрополей в Европе. Захоронения примечательны тем, что в них погребена не знать, а рядовое население. Именно ему принадлежат найденные в могилах личные вещи: серьги, бусы, перстни, височные кольца, браслеты, многочисленные амулеты. Дальнейшие раскопки помогут дать ответы на множество вопросов, связанных с эпохой средневековья. И, возможно, после выяснения, какое же все-таки население проживало здесь, какие у него были отношения с Золотой Ордой и как татаро-монголы повлияли на формирование украинского народа, нам удастся уточнить время зарождения запорожского казачества, проследить его корни.

…Я побывал на горе свежим утром, переждал зной и вернулся сюда под вечер. Солнце медленно и вяло садилось в теплое море. С его просторов дул ровный ветер, прибивая к «мамаевскому» берегу зеленую болотистую жижу. На самой горе пахло полынью и чабрецом. Над глинистыми кручами вольно парили большие белые птицы. Уходил еще один день из жизни Горы…

Маяк на косе

Восемь шагов – свет, пять – темнота. Восемь шагов торопливой ходьбы, пять… Я стоял и ждал света. Был слышен шум прибоя. Впереди чернело море. Небо над ним забилось тучами. Море и небо в молчаливом заговоре против звезд и кораблей. Правда, всего на пять шагов.

Потом на четыре с половиной секунды вспыхивал огонь маяка. Над шпилем Бердянской косы, над рыбацким селением, белыми хатками, увитыми виноградом, базами отдыха, маслиновой рощицей, мелководными лагунами раскрывался гигантский светлый зонт. Лучи маячной лампы, отражаясь от многочисленных рефлекторов и зеркал, ломались об оконные переплеты фонарной башни. Черные дорожки-спицы разбегались по земле…

Около двух веков дарит морю огонь один из старейших на Азове Нижнебердянский маяк. Я давно знаю его смотрителя, потомственного маячника Якова Федирко. Ему дорого все, что связано с историей маяка. Недаром он по собственной инициативе когда-то привинтил к воротам маяка табличку «Маяки – святыня морей. Они принадлежат всем и неприкосновенны, как полпреды держав». Эти слова принадлежат Петру І, при котором на Азове стало развиваться мореплавание и возникла насущная необходимость в береговых навигационных знаках. После покорения Азова в конце XVII столетия отсюда в Стамбул отправился посол царя думный дьяк по фамилии Украинцев – на 40-пушечном корабле «Крепость». По пути велся промер морских берегов. В результате обследований района мыса Таганьего Рога и других работ появилось две карты – «Восточная часть Азовского моря» и «Новая карта от Азова до Керчи». Примерно в это же время на Азовском море в устье Дона были построены первые маяки. Фундаментом им служили своего рода искусственные островки из камня и грунта, обитые кругом сваями. Сверху устанавливалась железная решетчатая чаша для разведения огня. Горели обычно дрова, реже – уголь.

Я побывал почти на всех азовских маяках, которые расположены в основном на оконечностях кос. Первым крупным маячным сооружением на Черном и Азовском морях был деревянный Белосарайский маяк, который вырос на соседней с нашей Бердянской Белосарайской косе в 1811 году. Осенью 1824 года в Бердянском заливе стал на якорь парусник, которым командовал капитан второго ранга Критский. Корабль обследовал северное побережье Азова. После экспедиции ее члены пришли к выводу, что лучшего места для пристани, чем гавань в Бердянском заливе, не найти. В докладной записке Таврическому генерал-губернатору графу Воронцову Критский писал: «Порт при сей косе уступит разве Севастопольскому». В 1827 году на берегу Бердянского залива была сооружена пристань, а через три года состоялось торжественное открытие нового порта. Морякам нужен был надежный ориентир на берегу. Городские власти предложили купцам подряд на строительство маяка, и они взялись за дело. В 1838 году на Бердянской косе выросла маячная башня. Маяк назвали Нижнебердянским. Первые огни вспыхнули на нем в 1840 году. Что же собой представлял маяк в середине позапрошлого столетия? Вот сообщение «Новороссийского календаря на 1865 год»: «На южной оконечности Бердянской песчаной косы, в 100 саженях от ближайшего края берега и в 7 милях от Бердянского порта находится осьмиугольная каменная башня, выбеленная, с красным поясом посредине…»

Интересно отметить, что в 1883 году из 5 тысяч маяков на земном шаре электричеством освещалось всего 14, из них два в Украине – Одесский и Бердянский Нижний. В 1889 году Нижнебердянский маяк был оснащен паровым ревуном. Его звуки в тумане, как и огни ночью, стали надежным ориентиром для штурманов, ведущих корабли в тихую гавань. Кстати, кроме маяка на косе, дорогу кораблям указывает еще один маяк – Верхнебердянский, расположенный в верхней части города на так называемой «горе». В старой газете за 1921 год я нашел заметку, в которой рассказывалось о восстановлении разрушенного во время гражданской войны маяка. Заканчивалась заметка такими словами: «А как благодарны прибывшие в ночь под 16 августа моряки освещению Верхнего Маяка. Для них Маяк в темную, бурную ночь есть спасительная лодка. Кто переносил ужасы морских бурь, тот знает цену маячного огня. И моряки, и пассажиры с радостью приветствуют открытие освещения маяков, в особенности, когда море изобилует еще плавающими минами».

Владимир СУПРУНЕНКО, фото автора

Источник Позиция