Новоязу – стоп! «Мова» снова станет нормальной

Вполне ожидаемо киевский Окружной административный суд на прошлой неделе отменил постановление Кабинета министров о новой редакции «Українського правопису». Я помню, как в 2018 году с середины августа до середины сентября на сайте Минобразования провисел «новий правопис», который должен был заменить действующие языковые нормы.

Общественность к предлагаемым изменениям отнеслась тогда индифферентно, в дискуссии не вступала, хотя некоторые новостные ленты время от времени оповещали, что «триває громадське обговорення проекту нової редакції правопису». Лично я охотно поучаствовала бы в обсуждении. Нет, мне реально хотелось спросить инициаторов, зачем менять привычные правила передачи на письме украинской речи? Какая в этом необходимость? Но ресурса или площадки, где об этом можно было бы поговорить, так и не нашла.

В ходе бессмысленных поисков набрела на пост в Facebook на странице кафедры украинского языка одного из ведущих университетов страны. Из него мне стало известно, что новое правописание обсуждают далеко не специалисты, а последнее слово все-таки должно оставаться за филологами-учеными. Но их, как я поняла, к обсуждению не пригласили.

За разъяснениями я обратилась к закадычной подруге – доценту-преподавателю курса истории украинского языка. «Но это же очевидно, что в лингвистических вопросах решающий голос должен оставаться за профессионалами-филологами. Создалась правописная комиссия (мне эти люди до сих пор неизвестны – наверное, представители каких-нибудь грантоедских группировок) и как бы вынесла проект на обсуждение обывателей, и что авторы изменений хотят от них услышать?» – резюмировала в 2018 году моя подруга.

В качестве примера она сообщила, как в начале ХХ века для создания единого украинского правописания были привлечены такие авторитетные лингвисты как Иван Огиенко, Агатангел Крымский, Евгений Тимченко, Олекса Синявский. Действительно, за самыми мелкими языковыми нюансами стоит история, в которой до конца разберутся только языковеды. По итогам наших лингвостудий родилась публикация «Правопис компромісів...», в которой прогнозировался сегодняшний исход «правописных мер». Прежде чем мы выясним, что конкретно суд прокатил в новоязе, предлагаем прокачать наши воспоминания сравнительно недавнего прошлого.

С развалом СССР в нашу ставшую независимой страну зашли канадские эмиссары и стали учить своих исторических соотечественников «правильному» украинскому. В 1991 году я вышла из университетских стен дипломированным филологом-украиноведом, заряженная исключительно рафинированными знаниями о государственном языке. Когда слышала мозговыносящие диаспорянские заготовки типа «піхвознавець», «гумовий нацюцюрник», «чахлик невмирущий» и прочий лютый наброс на нормальный язык, то как-то радовалась, что успела избежать насилия в виде изучения «новых лексических форм».

В начале 1990-х они просочились на ТВ. Более всех изгалялись ведущие на СТБ. «Етер», «терени», «перемовини», «летовище», «наживо», «павза», – бодро неслось с телеэкрана. Такие языковые сюрпризы получены благодаря Харьковскому правописанию, или «скрипникивке» (1927 года); на его версии в Канаде печатается большая часть литературы, а диаспоряне просто навязали нам свою «норму».

В 1992-1993 годах желание узаконить привычки «переселенцев» посещало уже подзабытого «реформатора» Николая Жулинского. Тогда были приняты правила, подобные тем, которые несколько дней назад отменил Окружной административный суд Киева. Издали уйму словарей, методичек, учебников, по букварям с «новыми словами» начали учить первоклашек. После внедрения языковых норм в научной среде развернулась бурная дискуссия. Первыми следовать новоязу отказались журналисты. Протестная медийная кампания была поддержана в социуме. От первой серии языковой реформы пришлось отказаться, а тонны невостребованной литературы ушли под нож.

Потом, в угоду канадским и американским «землякам», пришлось наблюдать вторую серию по возвращению норм столетней давности. Запущена она была Украинской национальной комиссией по вопросам правописания и поддержана тогдашним главой Министерства образования Лилией Гриневич. Предложенное правописание основывалось на вариативности – употреблении привычной нам формы и новой.

Эти люди даже не спросили своих более компетентных коллег о ее необходимости. А филологи ответили бы, что во всем нужно придерживаться четких правил, и вариативность отнюдь не способствует стабильности языковой нормы. Правописание должно быть понятным и стабильным, а вариантным оно было в конце 20-х годов ХХ века, когда нужно было найти компромисс между восточно- и западноукраинской языковыми традициями.

Вот как раз в этой вариативности и было отказано столичным судом. Поживем пока без «членкинь», «проєктів», «анатемів», «иріїв» и прочих «павз». Тем более, вряд ли передача таких слов на письме способствовала бы и так невысокой грамотности. В украинском языке без того сложная грамматика с непростыми правописными правилами. А тут еще захотели адаптировать «варианты». Как никогда актуален вопрос Леси Украинки: «Слово, чому не твердая криця?» Так что совет реформаторам: читайте классиков и думайте о насущном. Или вам кажется, что в Украине нет более неотложных дел?

Наталья НЕСТЕРЕНКО

Источник Позиция