Европа «чернеет» с каждым днем: мигранты не отступают

 Если коротко, то Евросоюз - это единая валюта и налоги, отсутствие внутренних границ, свободное перемещение рабочей силы и капиталов, единое руководство из одного политического и экономического центра в Брюсселе и, главное, страшные переживания за права человека. Остается только восхищаться замечательными европейскими ценностями.

Это вам не арабо-африканские страны, где власть свободна от гуманистических взглядов на чьи-то там свободы. Тамошние правительства держат свое население в ежовых рукавицах. Африканские граждане на притеснения имеют склонность отвечать бунтами, в результате которых их континент оказался не самым подходящим местом для проживания. В том числе вследствие этого с «черного континента» и Ближнего Востока начался исход народонаселения, породивший мем «арабские беженцы». Традиционно они расселились по Европе, изменив современный западный мир. Почему традиционно? Да потому что для мусульманских переселенцев тропа в «цивилизованные страны» давно проторена их предками. Только попадали они туда не в качестве беженцев, а рабов, которых поставляли белым людям их же соплеменники.

«Спасение» на свою голову

Цветные рабовладельцы в истории рабства сыграли не последнюю роль. Если верить американскому историку Ричарду Халлибертону-младшему, по состоянию на 1830 год в собственности 3775 свободных чернокожих людей находилось 12 740 чернокожих же рабов. Сбывали невольников профессиональным работорговцам из Англии, Франции, Дании, Голландии и Португалии. Зачастую европейцы вместо денег давали аборигенам огнестрельное оружие – а зря, потому что не возникла бы устойчиво-обидная метафора «обезьяна с гранатой». Как правило, африканцы попадали в рабство за долги или уголовные и религиозные преступления. Поэтому сейчас звучат оправдания, что европейские торговцы никого не порабощали, а просто покупали африканцев, которые уже были рабами, обреченными на смерть. То есть европейцы буквально спасали им жизнь.

Уже с середины ХХ века пришлось снова «спасать» темнокожих. Из Сирии, Египта и других стран Африки и Ближнего Востока в Европу зашли потомки рабов - радикалы - и основали свои мусульманские общины (об этом ниже). В конце прошлого столетия потянулись спасающиеся от войны беженцы. Открыть границы для них Европу вынудили международные неправительственные организации. Например, «Врачи без границ» (ВБГ), созданная Бернаром Кушнером, министром иностранных дел Франции в 2007-2010 годах. ВБГ - один из основных операторов мигрантского «бизнеса». Так, она, например, владеет судном Aquarius, предназначенным для ввоза переселенцев в Европу. В 2018 году «Врачи без границ» отметились скандалом, когда Aquarius с 600 нелегалами из Африки прибыл в порт Валетты (Мальта).

Но лучше всего удалось продвинуть массовую миграцию в Европу Джорджу Соросу, вернее, его агентам влияния. Он инвестировал 32 миллиарда долларов в дело превращения мирового сообщества в миграционный «котел». Именно соросовская политика открытых границ и привела к неконтролируемому и массовому притоку мигрантов. Среди них оказалось достаточно ушлых людей, решивших, что и «на их улице опрокинулся грузовик с шампанским».

Им открыла двери толерантная и богатая Европа, проникнувшаяся страданиями несчастных в зонах ближневосточных конфликтов. Туда им, как говорится, и дорога. Вот и побежали они в Германию, Францию и даже в Данию со Швецией, которые надеялись, что в силу прохладных климатических условий южный народ у них не приживется. Но нет, этим странам тоже пришлось принять «гостей» и раскошелиться на добротные пособия. Теперь по всему Евросоюзу как грибы после дождя растут лагеря беженцев, а французы и немцы, стиснув зубы, обустраивают специальные кварталы, называя процесс мусульманского вторжения «миграционным кризисом».

Они везде?

То есть ничего с прежних веков не изменилось - снова «спасают» жизни темнокожим. Только роли кардинально изменились: европейцы стали по факту... рабами у мигрантов. Немцы и французы отчисляют налоги с зарплаты, чтобы безработный араб или беженец жил не хуже них. Вот зачем европейцам работать за кого-то и терпеть людей, склонных к грабежам и насилию? Ведь в основном едут в Европу не запуганные женщины с детьми, а бывшие боевики террористических организаций со следами прикладов автоматов на плечах. Чтобы ответить на этот вопрос, углубимся немного в историю.

Одним из старейших мусульманских отделений в Европе является Исламская община Германии (GID), которая была основана в 1958 году. Во Франции – Федерация исламских организаций, созданная в 1989-м вместе с отделениями. Также существуют новые карманные общины, финансируемые государством Катар с начала 2000-х годов. Например, Фонд ANELD, который был создан и финансируется на общую сумму 100 миллионов евро. Она согласована с правительством Франции с целью финансирования предпринимательских проектов для мусульман в наиболее маргинальных пригородах Парижа. Эти фонды и организации, работающие в партнерстве с европейским государством, можно перечислять долго. Вот и ответ, почему Европа привечает людей с востока – ничего личного, просто бизнес.

По официальным данным, всего в странах Евросоюза живет 15 миллионов мусульманских мигрантов, или 3,3% от общего населения. Сколько их в самой Франции, сказать точно сложно: в стране запрещено проводить статистические исследования по религиозным вопросам. По данным американского исследовательского центра PewResearchCenter, во Франции в 2010 году насчитывалось 4 миллиона 710 тысяч мусульман, что составляет примерно 7,5% от общего населения страны.

В 2019-м независимый опрос международной исследовательской компании Ipsos показал: большинство французов уверено, что в их стране проживает не менее 31% мусульман от общего числа населения, потому что «они везде». Прибавим сюда 3,3% из государств, где разрешено вести статистику мусульман, и получим, что их в ЕС более чем достаточно. Если это так, то, учитывая, что мусульманские семьи имеют куда больше детей, чем французы, лет через 20-40 мусульмане неизбежно составят большинство населения страны. Возможно, вакцинация от ковида прояснит количественную картину пришлого населения.

А восток – против!

Самыми стойкими в решении не пущать темнокожих в европейскую семью остаются Венгрия, Чехия и Польша. Эти государства упорно отказываются от политики бесконтрольного принятия потока беженцев и закрывают проходы для мигрантов. За это их лидеров периодически попрекают в предательстве европейских ценностей, а Венгрию так вообще камнями забросать готовы. Там работает самое жесткое антимиграционное законодательство - за помощь нелегалам сажают в тюрьму. Венгрия наотрез отказалась принимать беженцев, после того как около десяти лет назад 1,5 миллиона граждан Ближнего Востока и Северной Африки заполонили Европу. И по сей день неумолима в своем первоначальном решении. «А почему Венгрия должна это делать? Ведь не мы развязали войну в Афганистане, Ираке и Ливии», - считает венгерский премьер-министр Виктор Орбан.

Польша в данном вопросе оказалась дипломатичней. Руководство этой страны сообщило, что не подписывало соглашений о приеме африканских мигрантов: «Нет никаких новых соглашений, которые касались бы приема просителей убежища». А Чехия просто отмахнулась от пропозиции Брюсселя принять беженцев.

Иммиграционный бардак также не устраивает правые партии в Германии («Альтернатива для Германии») и Франции («Национальный фронт»). Они открыто заявляют, что этот мультикультурализм (сохранение культурных различий в отдельно взятой стране – ред.) и даром не сдался, и пусть беженцы катятся куда подальше с их земли. А лопнувшее терпение швейцарцев вообще подвигло их на референдум за сохранение своих национальных традиций против безудержной толерантности. 7 марта швейцарские избиратели проголосовали за запрет маскировки лица в общественных местах, он был одобрен 51,2% избирателей. Согласно всенародному волеизъявлению, запрет распространяется на большинство маскировочных изделий для лица, включая банданы и маски, которые иногда используются агрессивными уличными протестующими, и распространяется на все общественные места, включая парки, рестораны, магазины и общественный транспорт. Мера допускает некоторые исключения: здоровье (маски против Covid), погода (шарфы), безопасность (мотоциклетные шлемы), а также местные обычаи (карнавальные костюмы). Маски для лица также можно носить в молитвенных домах.

Инициатива была спонсирована так называемым комитетом Egerking - политической группой, связанной с консервативной Швейцарской народной партией, крупнейшей политической силой страны. Председатель комиссии по референдуму и член Вальтер Вобманн описал мусульманские маски для лица как «символ этого крайнего политического ислама, который становится все более заметным в Европе и которому нет места в Швейцарии». Он добавил: «В Швейцарии наша традиция - показывать свое лицо. Это знак наших основных свобод».

Вспомнить историю

Европе следует задуматься и вспомнить уроки недавнего прошлого – например, то, что произошло в Алжире в 1950-х годах прошлого века. В XIX веке французы завоевали эту североафриканскую страну и сделали ее процветающей колонией, по уровню развития превосходившую Испанию. Когда французы зашли в Алжир, там насчитывалось лишь около миллиона жителей. А к 1950 году их стало уже 8,5 миллиона – они жили лучше, чем все их африканские соседи.

Однако в качестве благодарности перед колонизаторами арабы восстали. «Почему французам должны принадлежать все эти плантации и роскошные дома, если они построены на нашей земле?» – говорилось в их подпольных листовках. А ведь именно французы и создали все эти плантации и дома. В 1957 году начался террор. Алжирские мятежники расстреляли автобус с французскими школьниками в городе Бон, потом поголовно вырезали все французское население шахтерского поселка близ Филиппвиля. Колонизаторам они заявили: «Гроб или чемодан!»

При этом французские либералы активно поддерживали террористов, как сегодня приветствуют нашествие иммигрантов в Европе. Пришедший к власти в 1958 году генерал Шарль де Голль дал Алжиру независимость. Он говорил: «У арабов - высокая рождаемость. Это значит, что если Алжир останется французским, то Франция станет арабской». Время внесло небольшую поправку: Алжир – не французский, а Франция уже почти мусульманская.

Наталья НЕСТЕРЕНКО

Источник Позиция