Бытовая повседневность: много ли нужно человеку?

 Все, сил больше нет! Соскакиваю с велосипеда и толкаю его по перевальным серпантинам. Наконец добираюсь до перевала. Можно расслабиться, перевести дух. В придорожной кафешке меня снабжают кипятком, и я, расположившись на валуне, самозабвенно опорожняю поллитровую кружку чая. Иногда развожу костер. Как правило, завариваю его местными травами, ягодами, что добыл по дороге.

В придачу к нему чуть-чуть подсохшая лепешка и сыр, которыми меня на склоне облагодетельствовали пастухи. Вода в кружке закипает быстро. Поэтому ее можно просто подержать над огнем. Для этого тут же вырезаю рогульку, разветвленный конец которой вставляется в дужку ручки. Торговцы или проезжие дальнобойщики нередко угощают всякой деликатесной всячиной. Я не отказываюсь.

Помню, в Азербайджане, одолевая 14-километровый Аксуйский перевал, я насчитал до полусотни ларьков, палаток, будочек, лотков. И почти везде мне предлагали испить рюмку (такая здесь чайная посудина) чая. Иногда, правда, зазывают в гости и угощают по всем правилам восточного гостеприимства. Нередко одариваюсь угощением и про запас. Путь к морю, куда я наметил добраться, предстоит неблизкий.

Одолев перевальный серпантин и с ветерком, наслаждаясь вольной ездой и видами горных далей, подернутых солнечной дымкой, спускаюсь в долину. И продолжаю накручивать километры. Желаний разных много, но среди них главное - очередная остановка и выстраданная порция горячительного напитка. На сей раз это может быть порция овсянки, заваренная в той же кружке. Так я часто поступаю во время дорожных перекусов. Ну, и традиционная лепешка.

События разворачиваются своим чередом. И я предоставляю ему полную, независимую от моих хотений-желаний самостоятельность. И все же и мысль о том, что меня ждет, некое предчуствие-предвкусие предстоящего событийного расклада никуда не деваются. В основном это касается предстоящего ночлега, тепла в нем (или прохлады) и наполнения желудка. Меня, конечно, могут и приютить добрые люди, и обогреть, и накормить, но чаще всего приходится заботиться об этом самому.

Вечером, приготовив ужин, тороплюсь залезть в палатку. Проверив, нет ли щелей, раздеваюсь до плавок. Пока не одолела ночная прохлада, можно поблаженствовать. Под утро несколько комариных особей все-таки проникают в мое жилище, но на удивление ведут себя смирно. Ползают по потолку, не рискуя впиться в лакомую плоть. То ли уже насытились кровушкой, то ли мои истощавшие телеса перестали привлекать крылатых разбойников...

Вспоминаются разные походные событийно-бытовые случаи. Да именно так - события быта. Или бытия? До сих пор у меня нет ответа. «Быт» и «бытие» - вроде один корень. Но из него разные ростки, а тем более плоды. Одних быт заедает и бытие становится невыносимым, для других бытовые проблемы легкий и приятный жизненный драйв, своеобразное спасение от скуки, третьи без привычной бытовой обстановки не мыслят своей жизни, четвертые наоборот бегут от опостылевшего быта, как черт от ладана.

Быт – это стандарт. Стандарт – это порядок, лад, правило, покой. Для многих – это вожделенная мечта. Однако не для всех. Есть и те, которые постоянно исключают свою жизнь из правил, а покой им только снится. Для них быт – это всего лишь голая схема, бег по кругу. Есть и такие (не от мира сего) вообще воспринимают быт как что-то навязанное человеку внеземной цивилизацией. «Быт – бытие без Бога», - один из шутливых афоризмов ученого и литератора Сергея Федина. Даже так. В чем же здесь дело? Как разобраться в этой событийно-бытовой кутерьме?

Первобытный человек – прежде всего человек «бытный», который был (впервые!), реально существовал. Однако в житие-бытие предка нас интересует его повседневный быт. Как и с помощью чего он создавал и налаживал его? Его быт - выживание. С помощью скребка, со временем превратившегося в нож, каменного топора и палки-копалки, которые сменили железное копье и лопата, человек налаживал свой быт, одновременно пробивая дорогу прогрессу. Сейчас это другие инструменты. Но функции, правда, те же. Меняя и усовершенствуя свой материальный мир, свой уклад, сапиенс стал тем, чем является сегодня.

Вот почему мы с таким увлечением читаем бытописания первобытных народов, в том числе и тех, кому на разных широтах и по сей день приходится устраивать свой быт в экстремальных условиях. Нередко (и неслучайно!) многие путешественники, ученые и литераторы были «бытописателями» - их привлекала именно бытовая сторона жизни.

Что ж, старинный быт без творчества невозможен. Животоки старины (так когда-то я назвал серию брошюр, в которых попытался изложить бытовой опыт предков) - это о том, как люди, не мудрствуя лукаво, однако с полной отдачей сил, самозабвенно и вдохновенно творили свою повседневную жизнь. Каждый день человек, налаживая свой быт, обеспечивая себя и домочадцев всем необходимым, оттачивал умения, пополнял знания, развивал смекалку, испытывал вдохновение творца, занимался изобретениями.

Наш народ по будням затаскан. Привычный уклад жизни течет своим налаженным чередом. Бывает, правда, что и нарушается. Но, как правило, с человеком и удовлетворением его физиологических потребностей ничего не случается. Тепло, вода, крыша над головой, свет – всем этим он в большей или меньшей степени, но обеспечен почти гарантированно. От него не требуется сверхусилий, физического и умственного напряга, рискованных операций, чтобы обеспечить себя элементарными бытовыми средствами для выживания. Уже не бытие, а быт определил сознание, превратив жизнь в своеобразную игру, вынужденное заполнение досужего времени.

Беготня по магазинам, ссоры с женой из-за цвета обоев, наполнение серванта сервизами, вызов сантехника, перебранка с дворником – нередко это всего лишь буря в стакане воды. "Страсти не находя выхода, возвеличивают малое", - высказывался по этому поводу Оноре де Бальзак. А так порою хочется настоящих страстей, истинного дела, решения действительно важных жизненных проблем! В том числе, возможно, и бытовых. Почему бы и нет, если речь идет о насущных нуждах и связанных с ними страстями?

Перемена бытовой обстановки – это и перемена образа жизни. Стоик Сенека, который был вполне обеспеченным человеком, чтобы обрести внутренний мир, иногда представлял, что потерпел кораблекрушение, и так ни с чем отправлялся путешествовать. «Дорога – это жизнь»: еще до Сенеки или после него изрекли земляки, однако именно в дорожных мытарствах философ видел выход своим страстям.

Без сомнения и натяжки, дорожное бытие – это походный быт. Кстати, термин с полным соответствием понятию «быт» отсутствует в других языках. По-болгарски это «живот», по-итальянски «вита», а в английском языке «way of life» («путь жизни»). Для меня ключевое тут - путь. Есть путь - будет и жизнь.

Мой походный быт прост и незамысловат. Если надо постирать футболку, просто окунаюсь в ней в реку или дождик ее раз-другой прополощет. Иногда, правда, сердобольные хозяйки устраивают мне постирушку. Порой бытовые походные неурядицы выбивают из колеи, заставляют серьезно задуматься, как выйти из затруднительного положения. В бюро добрых услуг не обратишься.

Квартирные мирки стали своеобразными «домами быта», напичканными разнообразными хитромудрыми бытовыми приборами, которые требуют особого ухода. «Сколько же есть вещей, без которых можно жить!» - таким представлялся Сократу быт соплеменников 2 тысячи лет назад. Что уже говорить о нашей эре, захламленной вещами бытовой повседневности. Нож, ложка, кружка, сковорода, котелок – вот, пожалуй, и весь мой походный бытовой набор. С его помощью я легко решаю самые различные проблемы.

Полезно и знакомство с бытом других народов. В Непале я долго наблюдал, как дородная, однако подвижная гражданка из жестких округлых листьев мастерила небольшие тарелочки. Бамбуковыми шпильками женщина ловко протыкает листья, соединяя их наклонно по кругу. Когда он замыкается, получается неглубокая мелкая посудина. Обычно в таких одноразовых тарелочках торговцы продают рис, горох, картофель. Нередко вместо посуды используют широкие банановые листья.

Мне самому не раз приходилось и угощаться из такой природной посуды и, следуя примеру непальцев, «сервировать» ею свой походный стол. И ложки не надо - ее у азиатов заменяет рука. Пальцами загребать рис мне все-таки несподручно, а вот сухарем соскрести крохи со стенок котелка - в самый раз.

В Курдистане скотоводы угощали нас лавашами. Большое количество хлеба здесь считается особым признаком гостеприимства. Хлеба на столе должно быть столько, чтобы он образовал целую горку. Одна лепешка – оскорбление для гостя. Курдские лаваши можно просто жевать, наслаждаясь запахом и вкусом, ими можно, как ложкой, черпать йогурт, мед, поддевать куски яичницы. Тут же хозяева предлагают пару лепешек взять с собой. Везде, вокруг другой быт, другая жизнь. Наблюдай, изучай, впитывай ее, а, может, и примеряй на себя.

Однако еда – это всего лишь треть энергии, необходимой человеку. В походе она еще и от ветра, солнца, дождя. Еще, конечно, потребность в тепле (или прохладе) и крыше над головой, что защищает от произвола небес. Тем не менее, непривычная обстановка, неудобства - как раз и есть изюминка дорожной жизни, ее своеобразное очарование...

В какой-то момент во время путешествия вдруг приходит понимание: в дороге оказывается, что везде – даже в дикой тайге, в глухих горных ущельях, или безводной пустыне – простая обыденная жизнь природы и людей бьет своим неиссякаемым ключом. Походный быт незатейлив, прост, часто выбирать не из чего, да и не нужно это. Все рядом, перед глазами, под рукой, все на своем месте, вполне определенно, достаточно и удобно. К тому же дорожный дискомфорт с физическим напрягом - своеобразная оздоровительная процедура, телесная и духовная встряска, если хотите, даже закалка.

Почему бы и нет? Часто именно эту цель преследует человек, терпя и преодолевая бытовые лишения в походе. Главное при этом - быть материально и морально готовым к смене обстановки. Сама подготовка к преодолению дорожных бытовых неурядиц, происходящая в комфортных домашних условиях, доставляет порою немалое удовольствие!

Владимир СУПРУНЕНКО, фото автора

Источник Позиция