Начинал службу Александр
Васильевич простым рядовым, во времена правления Елизаветы Петровны, и первое
повышение, как ни странно, получил не на полях сражения. Неся службу на посту у
Монплезира летом 1779 г., когда Семеновский полк стоял в Петергофе для
обеспечения караульной службы, Суворов так ловко отдавал честь императрице, что
та, проходя мимо, поинтересовалась, как его зовут. Узнав, что Александр
Васильевич – сын генерала Василия Ивановича, Елизавета Петровна протянула
рядовому серебряный рубль. Суворов же ответил, что брать денег на посту не
положено, за что получил нежданную похвалу императрицы, рубль был оставлен у
его ног, и Елизавета Петровна велела забрать монету при смене караула. Уже на
следующий день рядового Суворова повысили до звания капрала, а серебряный рубль
он берег как талисман до конца своих дней.
О союзниках
Во время Итальянской кампании
Александр Васильевич не скрывал своего нелицеприятного мнения о союзниках
Российской империи. Политику Австрии он считал вероломной, причем утверждал,
что государством управляют враги не только России, но и самой Австрии: «Мы
увидим, что будет с австрийцами, когда бич их Бонапарт возвратится в Европу».
Про англичан Суворов говорил, что они завидуют успехам русских войск в Италии,
их политика лукава, и государство старается поддержать вражду остальных
участников против Франции. По словам полководца, российская армия была
бесперспективно послана в Швейцарию именно из-за интриг англичан, которых он
попросту обвинял в измене, когда блокировавший Геную английский флот пропустил
конвой с продовольствием и вооружением к французскому гарнизону.
Опала Суворова
Александр Васильевич попал в
немилость в начале царствования императора Павла I, прославившегося, помимо
прочего, серией нововведений в армии. Причиной «разлада» стало неодобрение
Суворовым инициатив государя. Говорят, что на приказ о введении новой военной
формы прусского образца Александр Васильевич бурно отреагировал словами: «Пудра
не порох, букли не пушки, коса не тесак: я не немец, а природный русак!». Это
лишь одно из сохранившихся резких публичных высказываний полководца, дошедших
до наших дней, и именно из-за него, по рассуждениям историков, император Павел
I попросил Суворова сложить с себя командование войсками.
Беседа с князем
Великий князь Константин,
находящийся в отряде Розенберга, вынудил последнего совершить рискованную
переправу на правый берег реки По, вопреки запретам Суворова. Неудачный маневр
не остался незамеченным генералом Моро, и вскоре отряд Розенберга был атакован,
разбит и обращен в бегство. Разгневанный Суворов отдал распоряжения войскам
отряда, а Константина вызвал на приватную беседу. Изначально Александр
Васильевич подумывал сообщить об инциденте императору, отцу Константина, но по
какой-то причине передумал. В течение получала полководец и князь оставались за
запертыми дверьми, а по окончании беседы Константин Павлович покинул кабинет
Суворова, будучи расстроенным и в слезах. До сих пор доподлинно неизвестно, что
именно сказал полководец князю, но с тех пор Константин оказывал Александру
Васильевичу особенное почтение.
Подарки
Императрица Екатерина II
частенько щедро одаривала своих приближенных, и Суворову однажды, вернувшись с
юга, вручила золотую табакерку. Подарок был украшен бриллиантовым вензелем
императрицы и драгоценными камнями. Полководец сообщил своему управляющему: «А
я за гулянье получил табакерку в семь тысяч рублей». Суворов всегда старался
казаться необыкновенным в своих поступках; такой образ действий произвел в нем
характер чрезвычайной независимости. «Держи голову в холоде, живот в голоде, а
ноги в тепле», – происхождение этой поговорки также приписывают Александру
Васильевичу. Даже в сильные морозы великий полководец одевался довольно легко.
Однажды императрица презентовала ему роскошную шубу, которую велела носить.
Ослушаться приказа было никак нельзя, и Суворов не расставался с шубой, которую...
возил с собой на коленях.
Стулья-генералы
По традиции, повысить до
звания фельдмаршала, минуя «ожидающих очередь», было аналогично прыжку через
головы старших и не практиковалось. Тем не менее, в 1794 году за взятие Варшавы
и подавление польского восстания Екатерина II приняла решение наградить
Александра Васильевича, произведя его в фельдмаршалы. В ответ на послание
Суворова: «Всемилостивейшая государыня! Ура! Варшава наша!» пришло лаконичное:
«Ура! Фельдмаршал Суворов!». В русской армии было девять генералов, имевших
более высокий ранг. Узнав о «повышении», полководец принялся расставлять по
комнате стулья и с детской непосредственностью скакать через них, загибая
пальцы и называя фамилии генерал-аншефов: «Салтыков позади, Долгорукий позади,
Каменский позади, а мы впереди!». Девять генералов – девять стульев.
Большая и маленький
На самом деле, Суворов всегда
прекрасно управлял своим эмоциональным состоянием, и все его чудачества были
контролируемы и продуманы, что не умаляло эффекта, производимого на окружающих.
Однажды к Александру Васильевичу пришла польская делегация по вопросу данных
полководцем обещаний, которые впоследствии все же были отклонены Екатериной II.
Выслушав послов, Александр Васильевич присел на корточки, сказав: «Суворов вот
какой маленький», а потом вдруг прыгнул до потолка, прокомментировав поступок:
«А императрица вот какая большая!». Поляки остались удовлетворены объяснением.
Меньше слов, больше дела – таков был Суворов.