А был ли сговор?

Однако есть один нюанс: сейчас, имея доступ к массе различных документов, материалов, свидетельств, и, главное, зная, «чем все закончилось», мы вполне можем оценить, кто был Чудовищем, малодушным Соглашателем, принципиальным Борцом. Но как обстояло дело в 1938-м и 1939-м? Были ли эти договоренности в те времена восприняты негативно именно с точки зрения глобальной борьбы со Злом, а не актуальной на тот момент политической ситуации?

Нерайский сад

Для более трезвого взгляда на вопрос мы должны в первую очередь осознать, каким был мир, даже его «цивилизованная» часть, в межвоенный период. Без сомнения, мы бы назвали его диким: не с точки зрения технического прогресса, но с точки зрения человеческого самосознания и гуманизма.

В те годы, например, в Германии, в центре Европы, политические оппоненты регулярно выясняли отношения на улицах, дискутируя с помощью не только кулаков, но также револьверов и винтовок. О всеобщем избирательном праве тогда и речь не шла в большинстве стран мира. Для людей, чей цвет кожи отличен от белого, в большинстве стран речь не шла даже о гражданских правах и правах человека. Концлагеря устраивали не только СССР и Рейх: США отправила за колючую проволоку своих граждан японского происхождения, едва началась война со Страной восходящего солнца.

Чернокожий Джесси Оуэнс, как мы знаем, в 1936 году завоевал 4 золотые медали на Олимпиаде в нацистской Германии, что стало сильным ударом по расистской пропаганде. Однако ирония заключалась в том, что на родине Оуэнса, в США, все еще осуществлялась (до 1964 года!) политика расовой сегрегации: олимпийский чемпион не мог находиться в одном отеле с белыми, не мог ехать с ними рядом в одном автобусе. Все это не воспринималось как идеал, но считалось чем-то вполне обыденным.

Примерно то же – в международной политике. Франция, Британия, Португалия, Италия и даже Бельгия все еще имели свои колонии и доминионы. Мировые «демократии» подавляли восстания коренных жителей, пытались откусить одну-другую колонию у иного ослабевшего титана, разменивали в своих переговорах мелкие государства. Другие страны не особенно скрывали планы экспансий: «жизненное пространство на Востоке» Гитлера, «Средиземное море как внутреннее море новой Римской империи» Муссолини.

Чешский пирог

Вот в этих условиях было заключено и Мюнхенское соглашение. В 1938 году немцы из региона Судет, принадлежащего тогдашней Чехословакии, при полной поддержке Берлина захотели провести референдум о присоединении к Рейху. Чехословакия попыталась подавить бунт. Однако Германия заявила, что будет защищать своих «соотечественников» своими вооруженными силами. Это означало бы войну, но малоперспективную для немцев: по существующим договорам в случае начала войны на стороне Чехословакии, которая и сама по себе была достаточно сильным государством, должны были выступить Франция и СССР.

Однако Гитлеру улыбалась удача. СССР с энтузиазмом взялся за подготовку защиты Чехословакии, но общей границы у двух стран не было. Польша, через которую можно было провести советские войска, пообещала объявить войну СССР, если будет осуществлена попытка пройти. Как выяснится позднее, Польша вместе Венгрией и Германией готовилась принять «посильное участие» в разделе Чехословакии.

Тем временем второй союзник Праги, Париж, не просто медлил с реакцией, а явно дал понять, что воевать за чехов не собирается. Того же мнения придерживался и Лондон. Правда, по обе стороны Ла-Манша это называли заботой о «мире во всем мире». Британия и Франция выступили главными переговорщиками, функции которых свелись к тому, чтобы уговорить Чехословакию уступить. Это удалось. Чехия отдала Судеты (Германия), Тешинскую область (Польша), юг Словакии и Закарпатскую Украину (Венгрия), дала автономию Словакии... А уже в 1939-м ослабленная Чехия была полностью захвачена Германией.

Человек года

Но общественное мнение в 1938-м в Британии и Франции в целом такую позицию своих лидеров поддерживало. После подписания соглашения, на котором в жертву «миру» была принесена половина европейской страны, премьер-министра Франции Даладье встречали на аэродроме восторженными возгласами. Премьер-министр Британии и сам дал оценку своему «достижению»: «Я привез мир нынешнему поколению». Как видим, никакой истерии по поводу договоров с «самим» Гитлером.

Именно после Мюнхенского соглашения журнал Time назвал Гитлера «Человеком года-1938». Мы советуем прочитать перевод редакционной статьи, поясняющей такой выбор издания: прекрасный журналистский стиль и вместе с тем глубочайший анализ политики и экономики, крайне точный прогноз относительно 1939 года... Но услышим ли мы в словах журналистов Time нотки страха по поводу растущего влияния кровавого диктатора? Почти нет. Немного издевки над «чаплинскими» усиками фюрера, его демагогией и популизмом; критика Британии и Франции; и даже некоторый восторг от масштабов размаха диктатора. И это после Австрии, после Чехии, после случившейся в тот же год «Хрустальной ночи»…

Продолжение следует